Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Зато она охотно вела вежливые беседы с сиделками, персоналом столовой и уборщицами. Это не осталось незамеченным. Одна доброжелательная сиделка, которую звали Каролина и к которой Лисбет даже немного привязалась, спросила ее однажды, почему она так себя ведет. Лисбет посмотрела на нее вопросительно.

– Почему ты не разговариваешь с докторами?

– Потому что они не слушают, что я им говорю.

Такой ответ не вырвался у нее случайно – это было ее сообщение для врачей. Зная, что все ее высказывания записываются в медицинскую карточку, она таким образом документально засвидетельствовала свое обдуманное решение.

В последний год ее пребывания в больнице Святого Стефана Лисбет все реже стали отправлять в изолятор и главным образом в тех случаях, когда ей так или иначе удавалось вывести из себя Петера Телеборьяна. Он вновь и вновь пытался пробить брешь в ее упорном молчании, заставив ее обратить на него внимание, а она каждый раз нарочно старалась довести его до белого каления.

Одно время Телеборьян пытался заставить Лисбет принимать психотропное средство, от которого ей становилось трудно дышать и думать и возникали приступы страха. С этого момента она стала отказываться принимать лекарства и ей принудительно давали ежедневно по три таблетки.

Она так энергично сопротивлялась, что персоналу приходилось удерживать ее силой, насильно открывать ей рот и буквально впихивать таблетки в горло. В первый же раз Лисбет сразу засунула себе пальцы в рот и выплюнула весь обед на санитарку, которая была ближе. После этого кормить ее таблетками стали в то время, когда она лежала связанная. В ответ Лисбет научилась вызывать у себя рвоту без помощи пальцев. Она сопротивлялась так упорно, а борьба с ней отнимала у персонала так много сил, что в конце концов ее оставили в покое.

Сразу после того, как ей исполнилось пятнадцать лет, ее вдруг перевели обратно в Стокгольм и передали в приемную семью. Этот поворот в судьбе стал для нее полной неожиданностью. В это время Телеборьян уже не занимал должность главного врача, и Лисбет считала, что только поэтому ее так внезапно выписали. Если бы это зависело от Телеборьяна, она по-прежнему лежала бы в изоляторе, привязанная к койке.

И вот она увидела его по телевизору. Она не знала, мечтает ли он вернуть ее назад к себе в больницу или теперь она уже недостаточно молода, чтобы вызывать у него фантазии. Но его выпад против решения гражданского суда, отказавшегося ее госпитализировать, произвел должное впечатление. Беседовавшая с ним женщина-репортер разделила его возмущение, но она явно не знала, какие вопросы следовало бы задать по этому поводу. Там не нашлось никого, кто мог бы возразить Телеборьяну: прежнего главного врача больницы Святого Стефана уже не было в живых, а председатель гражданского суда, который выносил решение по делу Саландер, а теперь поневоле оказался в роли козла отпущения, с тех пор давно вышел на пенсию и отказался дать интервью прессе.

На текст, наиболее ее поразивший, Лисбет наткнулась в вечернем выпуске одной из местных газет Центральной Швеции. Она перечитала его трижды, а потом выключила компьютер и закурила. Сидя на подушке в уголке у окна, она смотрела на улицу и любовалась ночным освещением.

«ОНА БИСЕКСУАЛКА», –

СКАЗАЛА О НЕЙ ПОДРУГА ДЕТСТВА

Двадцатишестилетнюю женщину, которую разыскивают по подозрению в трех убийствах, знакомые описывают как человека с большими странностями, у которого еще в школьные годы были трудности с общением. Несмотря на многие попытки вовлечь ее в коллектив, она все время держалась особняком.

«У нее были явные проблемы с определением своей сексуальной ориентации, – вспоминает Юханна, одна из ее немногих подружек по школе. – Уже очень рано стало понятно, что она не такая, как все, и что она бисексуалка. Мы очень беспокоились за нее».