Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Она покинула «Циммерталь» и прогулялась через улицу до банка «Хаузер генерал», где на 10.00 была записана на прием к директору Вагнеру. На месте она оказалась за три минуты до назначенного времени и использовала их для позирования перед камерой наблюдения, заснявшей ее, когда она проходила в отделение с офисами для негласных личных консультаций.

— Мне требуется помощь с несколькими трансакциями, — сказала Моника Шоулс на безукоризненном оксфордском английском.

Открывая портфель, она выронила ручку с логотипом отеля «Циммерталь», и директор Вагнер любезно ее поднял. Бросив ему игривую улыбку, она написала в лежавшем перед ней на столе блокноте номер счета.

Директор Вагнер окинул ее взглядом и решил, что она балованная дочка какого-нибудь босса.

— Речь о нескольких счетах в банке «Кроненфельд» на Каймановых островах. Автоматический трансферт по повторяющимся клиринговым кодам.

— Фройлен Шоулс, у вас, разумеется, есть все клиринговые коды? — спросил он.

— Aber naturlich,[66] — ответила она с сильным акцентом, продемонстрировав при этом, что немецким овладела не более чем на школьном уровне.

Она принялась называть шестнадцатизначные цифровые коды, не сверяясь ни с одной бумагой. Директор Вагнер понял, что в первой половине дня ему предстоит тяжелая работа, но ради четырех процентов от трансакций он был готов отказаться от ланча.

Это заняло больше времени, чем она предполагала. Только в начале первого, с некоторым отставанием от графика, Моника Шоулс вышла из банка и вернулась в отель «Циммерталь». Она показалась у стойки администратора, а потом поднялась к себе в номер и сняла обновки. Латексный бюст она оставила, но прическу «паж» заменила на светлые волосы до плеч, как у Ирене Нессер. Она надела более привычную одежду: ботинки на особо высоком каблуке, черные брюки, простой свитер и красивую кожаную куртку из стокгольмского магазина кожаной одежды. Потом осмотрела себя в зеркале. У нее был вполне опрятный вид, но она уже больше не походила на богатую наследницу. Перед тем как покинуть номер, Ирене Нессер отобрала часть полученных облигаций и положила их в тонкую папку.

В пять минут второго, с опозданием на несколько минут, она вошла в банк «Дорфман», расположенный метрах в семидесяти от банка «Хаузер генерал». Ирене Нессер заранее договорилась о встрече с директором Хассельманом. Она попросила прощения за опоздание на безупречном немецком с норвежским акцентом.

— Никаких проблем, фройлен, — ответил директор Хассельман. — Чем я могу быть вам полезен?

— Я хотела бы открыть счет. У меня есть некоторое количество личных облигаций, которые я хочу обратить в деньги.

Ирене Нессер положила перед ним папку.

Директор Хассельман просмотрел ее содержимое, сначала бегло, потом подробнее. Он поднял одну бровь и почтительно улыбнулся.

Она открыла пять номерных счетов, которыми могла пользоваться через Интернет и которые принадлежали анонимной офшорной компании в Гибралтаре, — эту компанию за пятьдесят тысяч крон из денег, одолженных у Микаэля Блумквиста, основал там для нее местный маклер. Она обратила пятьдесят облигаций в деньги, которые разместила на счетах. Стоимость каждой облигации соответствовала одному миллиону крон.

Ее дело в банке «Дорфман» затянулось, и она еще больше выбилась из графика. Завершить все дела до закрытия банков ей уже было не успеть. Поэтому Ирене Нессер вернулась в гостиницу «Маттерхорн», где в течение часа старалась попасться на глаза как можно большему числу людей. Однако у нее разболелась голова, и ей пришлось рано отправиться спать. Она купила у стойки администратора таблетки от головной боли, попросила, чтобы ее разбудили в восемь утра, и поднялась к себе в номер.