Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Вскоре Беньямин вернулся. Мокрый снег стекал по его лицу вперемешку с потом. Штаны были покрыты грязью. Шапка сидела косо. Он выглядел как черт из преисподней. В группе царило молчаливое взаимопонимание. Беньямин выволок Лео из машины. Он был неуклюж, как медведь. Голова Лео билась о землю. Помню, как я снял с Беньямина шапку и надел ее на брата. Потом застегнул на нем пуговицы. Мы даже не одели его как следует. На Лео не было ни галстука, ни шейного платка. Шнурки на домашних туфлях болтались, развязанные, – кошмарная сцена. Меня все тянуло убежать в лес или выскочить на дорогу в надежде встретить кого-нибудь. Но оставалось ли у меня время на это? Не думаю. Я ведь даже не знал, жив ли брат. Поэтому я молча пошел за ними в лес. Беньямин тащил Лео. С большим трудом, как казалось со стороны, хотя брат был легкий и худой. Я предложил ему помощь, но Беньямин отказался. Он вообще старался держаться от меня подальше.

– Уйди, – огрызался он. – Это не твоя работа.

Потом Беньямин еще окликнул Ракель, но она не расслышала: дул сильный ветер. Помню, как скрипели и гнулись деревья. Мы подошли к старой, больной ели, под которой уже была насыпана куча земли, но поначалу мне и в голову не пришло, что все это имеет к нам какое-либо отношение.

– Это была могила, – догадался Микаэль.

– Что-то вроде того. Не особенно глубокая. Беньямин выглядел обессилевшим – похоже, совершенно замучился долбить мерзлую землю. Он положил Лео под елью, а мне велел убираться прочь. В ответ я назвал Беньямина бесчувственной свиньей и сказал, что хочу всего лишь проститься с братом. Тогда он снова принялся угрожать мне и напомнил, что у Ракель есть все, чтобы упечь меня за решетку за убийство.

Я знаю, я все понимаю, сказал я. Я всего лишь прошу его исчезнуть на некоторое время, проявить хоть какоето уважение к покойнику. Лео – мой брат, и я хочу похоронить его сам. «Посмотри, – сказал я. – Он мертв и никуда не денется. Я тоже. Оставь нас в покое, дай мне выплакаться». И Беньямин меня послушался. Не думаю, что он ушел далеко, но главное – оставил меня наедине с братом. И я присел под елью на корточки и снова склонился над Лео.

* * *

Анника Джаннини пообедала в столовой для персонала во Флудберге и снова вернулась в корпус Н, в комнату свиданий, продолжать допрос Фарии Кази. После обеда Соня Мудиг сосредоточилась и стала вести себя спокойней. Но главное – теперь она была согласна с Анникой в том, что нападение на Ахмеда не было умышленным убийством. Фария вытолкнула брата из окна, будучи в состоянии шока, и доказать этот момент куда важнее, нежели изучать долгую историю ее унижений в отцовском доме.

Анника вздохнула с облегчением. Но в этот момент у Сони зазвонил мобильник, она вышла в коридор и спустя минуту вернулась сама не своя.

– Хватит играть в прятки, – разозлилась Анника. – Выкладывайте, что у вас там стряслось.

– Прошу прощения, – ответила Соня. – Понимаю, что не имею права поддаваться эмоциям, но только что мне сообщили, что Бенито и Башир похитили Лисбет Саландер.

– Рассказывайте, – велела Анника.

Выслушав Соню, она вздрогнула. Фария сидела в кресле, обхватив руками колени. Но потом что-то произошло, Анника заметила это сразу. Глаза Фарии вспыхнули. Теперь ее лицо выражало предельную степень сосредоточенности.

– Вадабушён, вы сказали?

– Да, – ответила Соня. – Дорожная камера слежения зафиксировала автомобиль прежде, чем он свернул на лесную дорогу в сторону озера.

– Мы… – пробормотала Фария, и все взгляды с надеждой устремились на нее. – Мы отдыхали на этом озере до того, как у нас появились средства ездить на Майорку. Мы часто там бывали, это ведь совсем недалеко. И вот однажды… мама была еще жива… вы ведь знаете, что озеро окружено лесом. Там такой густой лес и много тропинок и разных укромных уголков, и вот…

Фария замолчала, подтянув колени к груди, а потом обратилась к Соне: