Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

– Все верно. Только, знаешь, это письмо лично у меня доверия не вызывает. Почерк точно ее, но… каждое слово буквально кричит о том, что оно написано под диктовку отца и братьев. Однако ей все же удалось вставить в текст кое-что от себя. Фария пишет: «Я всегда повторяла и буду повторять, что никогда не любила тебя». Вне сомнения, это зашифрованное приветствие. Джамал пишет в дневнике, что они объяснялись друг другу в любви каждое утро.

– Джамал должен был забить тревогу сразу после того, как она не вернулась домой.

– Именно это он и сделал, но полицейские показали себя полными идиотами. Двое из них отправились в Сиклу, но после того как отец Фарии заверил их, что все хорошо, не считая того, что его дочь подхватила грипп, вернулись обратно. Джамал не сдавался. Он звонил куда можно и куда нельзя, и мужчины Кази поняли, что нужно торопиться.

– Звучит угрожающе, – заметил Микаэль.

Анника кивнула.

– Девятого октября, – так пишет Джамал в дневнике, который нашли после его смерти, – он проснулся «с ощущением смерти в теле». Именно благодаря этим словам полиция истолковала эту его запись как предсмертную записку. Но я не согласна. Это выражение вполне в его стиле. Джамал был разбит, это верно. Он не мог ни спать, ни думать, ни твердо держаться на ногах. Но между строк читалось его намерение продолжать борьбу и вернуть себе все, что он потерял, – при всем его отчаянии. «Где сейчас Фария? – спрашивал он. – Не били ли они ее?» Джамал нигде не упоминает о письме Фарии, хотя оно лежало у него на кухонном столе. Вероятно, он не придал ему никакого значения. Нам известно, что молодой человек пытался связаться с Фердоуси, который в это время находился на конференции в Лондоне. Он звонил Фредрику Лодалю, доценту биологии из Стокгольма, с которым дружил. Как-то вечером Джамал приехал к нему домой на Хорнбрюксгатан, где Лодаль жил с женой и двумя детьми. Дети уже спали. Когда легла жена, Лодаль начал нервничать. Он очень сочувствовал Джамалу, но завтра был обыкновенный рабочий день, а спать ему оставалось все меньше. Кроме того, Джамал повторялся, – как это обычно делают люди, когда волнуются. В конце концов около полуночи Фредрик попросил его уйти, пообещав завтра же связаться с полицией и юристом по проблемам женщин. По дороге в метро Джамал еще набирал номер Класа Фрёберга, приятеля по ПЕН-клубу, но не дозвонился. В семнадцать минут первого он вошел в метро. Это было в ночь на вторник десятого октября. Шел дождь, дул сильный ветер.

– То есть народу на улице было немного?

– На перроне стояла только одна женщина, библиотекарша. Камера слежения зафиксировала момент, когда Джамал проходил мимо нее. Выглядел он совершенно подавленным, что неудивительно. Он ведь почти не спал с тех пор, как пропала Фария. Тем не менее, Микаэль… он не мог ее предать, бросить именно в тот момент, когда был нужен ей больше всего. Одна из камер слежения на перроне оказалась сломана – уж и не знаю, была ли это случайность или чей-то злой умысел. Но вряд ли было случайностью, что именно в тот момент, когда из туннеля выкатил поезд и Джамал рухнул на рельсы, к библиотекарше обратился некий молодой человек. Таким образом, женщина не видела, что именно произошло. Она так и не могла нам сказать, упал ли Джамал на рельсы сам или его столкнули. А лицо молодого человека, который заговорил с ней в такой неподходящий момент, разглядеть не представляется возможным.

– А что говорит машинист поезда метро?