Невидимый город - Моника Пиц (2019)

Лина попыталась прочитать сопроводительный текст. Имена ее родителей всплывали и снова расплывались. Буквы вертелись перед глазами, как бешеные танцоры брейк-данса, прежде чем ее глаза наполнились слезами. Ее воображение перевернулось. Она услышала визг тормозов, сильный удар, услышала скрежет стекла, искореженного металла, почувствовала запах бензина. Едкий дым ударил в нос. Она хотела ощутить мороз, проникающий в ее конечности, холодный ветер, снег на коже.

– Возможно, часы остановились во время аварии, – услышала она голос Бобби, доносившийся издалека. – Такое постоянно случается в детективах.

Впечатлений было слишком много. Тайфун чувств, образов и ложных ощущений захлестнул Лину. Она бросилась на улицу. Мимо Расмуса, вернувшегося со стопкой фотографий из архивного хранилища.

– Я нашел еще несколько оригиналов, – сказал он.

Лина оттолкнула его в сторону. Ей нужен был воздух, свет, ей нужно было окружить себя жизнью.

15

Слишком много и даже больше

Все завертелось: образы, голоса, звуки. Обрывки воспоминаний вспыхивали, словно новогодние фейерверки, сияли и тлели, прежде чем у Лины получалось их удержать. Ее голова грозилась лопнуть.

Жизнь Лины была полна трудностей: младшие сестры, мучительная икота, госпожа Айзерманн, Йонас. Но это было неизмеримо хуже: разрозненные фрагменты прошлого, эта карусель мыслей, которая продолжала вращаться, пока Лине не станет плохо.

Пока ее мир рушился, люди на площади Веннингера занимались своими обычными делами. У фонтана суетилась парочка подростков, сотрудники окрестных офисов постепенно покидали свои рабочие места, люди спешили с набитыми сумками к автобусу, туристы фотографировали друг друга перед внушительной фигурой основателя компании, часы на башне мэрии спешили на минуту. Где-то отчаянно плакал ребенок. Этот плач поразил Лину до глубины души. Почему никто не утешал ребенка? Где он был? В ее голове?

Ее взгляд скользнул по необычному юноше, который невозмутимо наблюдал за ней со своего места на скамье. Лицо его было тонко очерчено, а волосы, которые он небрежно откинул назад, были почти белыми. В длинном черном пальто, которое он надел поверх джинсов и белой футболки, он выглядел просто потрясающе. Даже с расстояния Лина заметила, какими особенными были его глаза. Один переливался голубым цветом, другой слегка зеленоватым. Такими крутыми обычно были только рок-звезды или голливудские актеры. Он слегка приподнял руку, словно хотел ее поприветствовать. Она, конечно же, никогда с ним не встречалась. Рядом с ним притаилась девушка. Словно выполняя сложную йогическую асану, она скрутилась под защитным зонтом так, что мелькали только пальцы ног и обувь.

В этом было что-то необычное. Она посмотрела в загадочные глаза юноши, и гроза в голове утихла. Он криво улыбнулся. Время затаило дыхание. Это была крошечная пауза, заезженная пластинка, секундная стрелка на часах, остановившаяся на одно мгновение. Момент длился столько же, сколько и моргание век. В отличие от Йонаса, на которого она всегда реагировала икотой, взгляд этого юноши казался теплым и знакомым. Словно магнит, его глаза притягивали к себе.

Беспокойный сигнал клаксона нарушил приятное чувство. Лина обернулась и узнала Генриетту Альберс, резко затормозившую у тротуара. После сообщения дочери, которой каким-то образом все-таки удалось его отправить в подвале, она немедленно села в машину, чтобы забрать девочек. В конце концов, хотя Бобби предупреждали о том, что будет сильный ливень, вышла она днем из дома без зонта.

Лина обернулась. Но было уже поздно. Скамейка, на которой только что сидел таинственный юноша, была пуста. Только сломанный зонтик, который ветер гонял по асфальту, напоминал о присутствии странного дуэта. Еще до того, как она успела удивиться, входная дверь «Утра» распахнулась и оттуда выскочила Бобби.