На холмах ты все время на виду, даже если думаешь, что вокруг никого; сотни пар глаз следят за тобой, и весть о твоем появлении обгоняет тебя на километры и разносится по склонам, рикошетом отскакивая от стен руго[8]. Поэтому старая хозяйка дома, к которому мы направлялись, уже ждала нас на пороге с двумя стаканами кислого молока в руках. Ни Донасьен, ни я почти не говорили на кирунди, во всяком случае, на сложном поэтическом кирунди, который в ходу у жителей холмов, тут скудной смесью французского и суахили не обойдешься никак. Я кирунди никогда не учил, в Буже все говорят по-французски. А Донасьен был заирец из Киву, его земляки чаще всего говорят только на суахили и хорошем, сорбоннском французском.

Тут, в глубине страны, все иначе. С такими людьми, как бабушка близнецов, нелегко объясниться, в их кирунди много разных тонкостей, он изобилует старинными поговорками и выражениями, относящимися к незапамятным временам, чуть ли не к каменному веку. Нашего с Донасьеном уровня на это не хватало. Старая женщина старалась объяснить нам, где найти нынешнего владельца велосипеда. Но мы не понимали ни словечка, а потому вместе с Годфруа и Бальтазаром, теми самыми братьями-обрезальщиками, вернулись к машине, чтобы Инносан послужил нам переводчиком. Братья согласились показывать дорогу, они забрались в кузов, мы сели в кабину и поехали назад по асфальту. Отъехав на два километра от Чибитоке, свернули к деревне и нашли там некоего Матиаса, которого близнецы видели верхом на моем велике. Оказалось, что этот Матиас продал его другому человеку по имени Станислав, из Гихомбы. Мы снова сели в грузовик вместе с братьями и Матиасом и очень скоро отыскали упомянутого Станислава, но он уже продал велосипед какому-то крестьянину из Куригитари. Мы двинулись в Куригитари, пополнив компанию Станиславом. С крестьянином повторилась та же история, и вот мы снова едем, прихватив с собой еще и крестьянина, который взялся показать нам, где живет следующий покупатель, некий Жан-Боско из Гитабы. Но только мы добрались до Гитабы, как нам сказали, что Жан-Боско сейчас в Чибитоке. Возвращаемся в Чибитоке, находим там Жана-Боско и слышим, что тот продал велик одному крестьянину в Гитабе…

Разворачиваемся. Но тут, на главной улице Чибитоке нас останавливает полицейский и спрашивает, что это мы делаем, набившись в пикап вдевятером. Инносан начинает рассказывать всю эпопею: как у меня украли велосипед и как мы ищем нового владельца. Был полдень, зеваки стекались со всех сторон, и очень скоро вокруг нашего пикапа скопилось несколько сотен человек.

Мы стояли прямо напротив центрального казино, занимавшего первое место в городе по продаже спиртного. Там сидели бургомистр и еще несколько местных должностных лиц, доедали шашлык из козлятины и запивали теплым пивом. Собравшаяся вокруг нас толпа привлекла их внимание. Бургомистр медленно поднялся с табуретки. Подтянул брюки, рыгнул, поправил ремень и неспешной походкой усталого хамелеона направился к нам, расталкивая зевак. Толстое брюхо, жирные губы, мясные пятна на рубашке цвета хаки. Черты его продолговатого лица были довольно тонкими, но сзади оттопыривался здоровенный бабий курдюк, а спереди выпирал круглый тугой живот, как у беременной на сносях. Не бургомистр, а калебас.