Маленькая страна - Гаэль Фай (2016)

Я сел перед его клеткой на террасе. Попугай грыз арахис, чинно держа каждый орешек лапками. Пробивал клювом-крючком скорлупу и вытаскивал зернышки. Он внимательно посмотрел на меня своими желтыми с черными зрачками глазками, просвистел начало “Марсельезы” – папа его научил, – а потом просунул голову между прутьями клетки, чтобы я его приласкал. Я гладил серые птичьи перышки и ощущал под пальцами теплую розовую кожицу у него на затылке.

По двору шествовала цепочка гусей, вот они прошли мимо ночного сторожа, который сидел на циновке, до ушей закутавшись в толстое серое одеяло, и слушал по маленькому приемничку новости на кирунди. В эту минуту в воротах показался наш повар Протей, прошел по аллее, поднялся по трем ступенькам на террасу и поздоровался со мной. Он сильно похудел, осунулся и как-то резко одряхлел, хотя и раньше выглядел старше своего возраста. Его не было у нас почти месяц – он болел церебральной малярией и чуть не умер. Папа оплатил все медицинские расходы, включая услуги местного целителя. Протей прошел на кухню, я за ним, он снял городскую одежду и переоделся в рабочую: ветхую рубаху, короткие штаны и яркие пластиковые шлепанцы. Потом оглядел содержимое холодильника и спросил:

– Вам приготовить омлет или глазунью, месье Габриэль?

– Глазунью из двух яиц, пожалуйста.

Мы с Аной уселись на террасе в ожидании завтрака, вскоре явился и папа. На лице у него было несколько свежих порезов, за левым ухом осталась пена для бритья. Протей внес на большом подносе термос с чаем, баночку меда, блюдце сухого молока, маргарин, желе из красной смородины и мою глазунью, с хрустящей корочкой по краям, как я любил.

– Здравствуй, Протей! – сказал папа, подняв глаза на его землистое лицо.

Повар застенчиво кивнул в ответ.

– Ну как, тебе лучше?

– Намного лучше, спасибо, месье. Большое спасибо вам за помощь. От всей нашей семьи. Мы молимся за вас, месье.

– Не стоит благодарности. Ты же знаешь, все расходы на лечение будут вычтены из твоего жалованья, – сухо ответил папа.

Улыбка Протея погасла. Он удалился на кухню с пустым подносом. А к столу вразвалочку подошел Донасьен. На нем был темный легкий абакост, подобие пиджака с короткими рукавами, который носят без рубашки и галстука, такую одежду Мобуту обязал носить заирцев в пику европейской колониальной моде. Донасьен двадцать лет работал у папы прорабом и был самым верным из его служащих. Рабочие на стройке звали его мзее, старик, хотя ему было не больше сорока. Он был заирец, а в Бурунди приехал после школы, пошел работать на тот самый масляный завод в Румонге, которым в то время управлял папа. И остался навсегда. Жил он в северной части города, в районе Каменге, с женой и тремя сыновьями. Из нагрудного кармашка у него торчали колпачки авторучек, и он всегда носил с собой в сумке крокодиловой кожи Библию, которую читал при каждом удобном случае. По утрам папа инструктировал его и выдавал деньги, чтобы расплатиться с поденщиками.