Крик дьявола - Уилбур Смит (1968)

– Мы назовем это место… – он сделал театральную паузу, – мы назовем его «Новый Ливерпуль». – Он поднял кружку.

– Знаешь, – отозвался Флинн, – а ты не самый плохой представитель Британского королевства. – И остаток ночи они провели, отмечая рождение новой колонии.

На рассвете строители империи причалили к острову на долбленке, управляемой двумя оруженосцами Флинна.

Мягко подплыв к узкому илистому берегу Нового Ливерпуля, каноэ, сев на мель, резко остановилось, оба потеряли равновесие и повалились на дно челна. Чтобы оказаться на берегу, им пришлось прибегнуть к помощи гребцов.

По такому случаю Себастьян счел необходимым одеться официально, но застегнул жилетку не на ту пуговицу и всякий раз, оглядывая себя, стремился ее одернуть.

Сейчас, в самый разгар прилива, Нью-Ливерпуль казался около тысячи ярдов длиной и раза в два меньше шириной. Его самая высокая точка была футов на десять, а то и больше выше уровня Руфиджи. Здесь, почти в пятнадцати милях от устья реки, вода была уже чуть солоноватой, а мангровые заросли, значительно поредев, уступали место высокой и густой слоновой траве и изящным бутылочным пальмам.

Оруженосцы и носильщики Флинна, расчистив небольшое место над берегом, соорудили вокруг одной из пальм дюжину травяных хижин. Пальма была мертвой и давно потеряла листья. Флинн неуверенно ткнул в нее пальцем.

– Флагшток, – невнятно буркнул он и, взяв Себастьяна за локоть, повел его к дереву.

Продолжая одной рукой одергивать жилетку, а другой сжимая всученный ему Флинном узел с британским флагом, Себастьян скользнул взглядом вверх по пальмовому стволу и почувствовал в душе эмоциональный подъем.

– Отцепись, – пробормотал он, стряхивая с себя положенную по-отечески руку Флинна. – Надо все сделать как полагается. Это торжественный момент, очень торжественный.

– Выпей, – посоветовал Флинн, протягивая ему бутылку с джином. Себастьян отмахнулся от бутылки, и тогда Флинн приложился к ней сам.

– Нельзя на параде, – осуждающе нахмурился Себастьян. – Не подобает.

Поперхнувшись крепким напитком, Флинн постучал себя свободной рукой по груди.

– Надо построить людей в каре, чтобы салютовали флагу, – не унимался Себастьян.

– Послушай, дружок, давай побыстрее покончим с этим, – проворчал Флинн.

– Надо все сделать как следует.

– Будь оно неладно, – уступая, буркнул Флинн и отдал на суахили какие-то команды.

Несколько озадаченная команда Флинна нестройными рядами окружила флагшток. В этом весьма любопытном сборище из пятнадцати человек, одетых в обноски европейской одежды, оказались представители с полудюжины разных племен. Около половины из них были вооружены древними крупнокалиберными двустволками, с которых Флинн тщательно сточил напильником серийные номера, чтобы они никого не могли вывести на его след.

– Отличная команда, – расплылся, глядя на них в алкогольном благодушии, Себастьян. Жестами и интонацией он бессознательно копировал военного бригадира, принимавшего кадетский парад в Рагби.

– Давай-ка не будем отвлекаться, – напомнил Флинн.

– Друзья, – начал Себастьян, – мы собрались здесь сегодня… – Речь оказалась несколько затянутой, но Флинн добросовестно выдержал ее до конца, периодически незаметно прикладываясь к бутылке с джином. Когда Себастьян наконец приблизился к завершению, его голос звенел от пламенного накала, а от переполнявших эмоций к глазам подступали слезы. – …И вот перед Господом и человеком я объявляю этот остров частью славной империи его величества, Георга Пятого, короля Англии, императора Индии, защитника веры… – Его голос дрогнул – он пытался вспомнить, как следовало достойно завершать подобные речи, – и конец получился несколько скомканным: —…ну и все такое прочее.

Воцарилась всеобщая тишина, и Себастьян смущенно затоптался.

– А теперь-то мне что делать? – почти шепотом спросил он у Флинна.

– Да подними ты наконец этот чертов флаг!