Золотые жуки - Клиффорд Саймак (1953)

Пусть моя безнадежная ставка на бегах выиграет. На следующей неделе.

Пусть пассажиры останутся живы. Но вчера.

Авария самолета почему-то беспокоила Чарли больше всего.

* * *

А потом, к всеобщему удивлению и безо всякой логики, ситуация в Иране прояснилась – и как раз тогда, когда уже создавалось впечатление, что она завершится новой Кореей.

Несколько дней спустя Британия гордо объявила, что ей удалось укротить финансовую бурю, что с фунтом стерлингов все в порядке, и что новые займы Лондону уже не нужны.

Чарли понадобилось некоторое время, чтобы связать эти два факта с цепочкой самолет-девочка-скачки-собака. Но он понял, что и они укладываются в этот ряд, а потом вспомнил нечто такое, что могло… ну, не совсем в него вписаться, а быть как-то связанным с этой поразительной цепочкой невероятностей.

После работы он спустился в офис «Ассошиэйтед пресс» и попросил сидевшего там парнишку принести ему папки из архива, набитые сколотыми скрепками копиями телеграфных сообщений – белые листки для линии А, голубые для линии Б, желтые для спортивных новостей, и розовые для биржевых. Он знал: то, что он ищет, не могло прийти по спортивной или биржевой линии, поэтому вернул эти папки и стал просматривать сообщения с линий А и Б, листок за листком.

Он не помнил точной даты, когда эта новость пришла, но знал, что после Дня памяти, поэтому начал со следующей даты и двинулся вперед.

Чарли ясно помнил тот инцидент. Дженсен, щелевой, взял этот листок и прочитал. Потом рассмеялся и наколол его на штырь.

– Что там такого смешного, Дженс? – спросил один из помредов.

Дженсен снял листок со штыря и перебросил спросившему. Листок пропутешествовал вдоль всего стола, где каждый его прочитал, а потом вернулся на штырь.

На этом все и кончилось. Потому что история оказалась настолько нелепой, что ни один уважающий себя газетчик не удостоил бы ее повторного взгляда, ибо она имела все признаки чепухи.

В первый вечер Чарли не нашел то, что искал, хотя работал до позднего вечера. Поэтому он вернулся следующим вечером, и отыскал тот листок.

Он пришел из курортного городка где-то в Висконсине, и содержал рассказ об инвалиде по имени Купер Джексон, прикованному к постели то ли с двух, то ли с трех лет. В заметке сообщалось, что, по утверждению отца Купера, парень способен предсказывать события, и что он может вечером о чем-то подумать или что-то вообразить, а на следующий день именно это и случается. Например, что Линк Абрамс грохнется с машиной в придорожную канаву, сам окажется жив-здоров, а машина вдребезги. Или что преподобный Эймос Такер получит письмо от брата, от которого он уже двадцать лет не получал ни строчки.

На следующий день Чарли подошел к Дженсену.

– У меня набралось несколько дней отпуска с того времени, когда я прошлой осенью работал по шесть дней в неделю, – сказал он. – И еще у меня осталась неделя от прошлогоднего отпуска, а у нас была запарка, и ты не смог меня отпустить…

– Конечно, Чарли, – сказал Дженсен. – Мы сейчас в хорошей форме.

* * *

Два дня спустя Чарли сошел с поезда в курортном городке в Висконсине. Со станции он направился в один из нескольких лагерей для отдыхающих на берегу озера, расположенного на окраине городка, где за неслыханную цену снял на несколько дней жалкую хижину. И лишь после этого осмелился задуматься – по-настоящему задуматься о том, зачем он сюда приехал.

Вечером он пошел в город и потолкался час-другой в универсальном магазине и бильярдной. Вернулся он с информацией, ради которой ходил, и еще с кое-какой информацией, узнать которую он был еще не готов.

Первая информация, которую он как раз и хотел проверить, подтвердила, что ему нужно встретиться с доктором Эриком Эймсом. Как выяснилось, док Эймс оказался не только единственным доктором и мэром городка, но еще и признанным гражданским лидером, мудрецом и отцом-исповедником всей общины.