Эта новая комната отличалась от той, что была дома. Прежде всего тем, что была выкрашена в отвратительный зеленый и странноватый розовый цвета.

Коралина подумала, что ей не хотелось бы спать здесь ночью. И все-таки эта комната выглядела гораздо интереснее, чем ее «старая» спальня.

Здесь было и множество необыкновенных вещей, которых она раньше никогда не видела: крылатые ангелочки, летавшие по комнате, как испуганные воробьи; книжки с картинками, которые двигались и кривлялись; черепа маленьких динозавров, которые клацали зубами, когда она проходила мимо. И ящик, полный удивительных игрушек.

«Вот это другое дело», – подумала Коралина. Она посмотрела в окно, вид был таким же, как из окна ее комнаты: деревья, поля, а за ними, на горизонте, далекие сиреневые холмы.

Что-то черное пробежало по полу и скрылось под кроватью. Коралина опустилась на колени и заглянула под кровать. На нее смотрели пятьдесят маленьких красных глаз.

– Привет, – сказала Коралина. – Вы те самые крысы?

В ответ крысы вылезли из-под кровати, жмурясь на свету. Мех их шкурок был коротким, пепельно-черным, глазки – маленькие и красные, розовые лапки были похожи на миниатюрные ручки, а розовые длинные хвосты – на червяков.

– Вы умеете говорить? – спросила девочка.

Самая большая и черная крыса отрицательно покачала головой. «Какая у нее неприятная улыбка», – подумала Коралина.

– Ну, – поинтересовалась она, – и что же вы умеете делать?

Крысы встали в круг. Аккуратно, но быстро они стали взбираться друг на друга и образовали пирамиду с самой большой крысой на вершине. И начали петь тихими тонкими голосами:

У нас есть зубы и хвосты,

Глаза у нас остры.

И в час, когда споткнешься ты,

Мы явимся из тьмы.

Песенка была неприятной.

Коралина была уверена, что уже слышала ее или нечто похожее раньше, только не могла вспомнить, где именно.

Потом пирамида распалась, и черные юркие крысы устремились к выходу.

Другой сумасшедший старик из верхней квартиры стоял в дверях, держа в руках черную шляпу. Крысы проворно залезли в его шляпу, набились в карманы, под рубашку, под брюки и за воротник.

Самая большая крыса вскарабкалась старику на плечи, покачалась на его огромных седых усах, проползла мимо черных пуговичных глаз и уселась на голове.

Секунду спустя единственным доказательством того, что здесь вообще были крысы, стало неустанное копошение у старика под одеждой. Да еще самая большая крыса уставилась на Коралину с головы старика своими блестящими красными глазками.

Старик надел шляпу, и крыса исчезла.

– Привет, Коралина, – сказал другой сумасшедший старик из мансарды. – Я услышал, что ты уже здесь. Сейчас моим крысам пора обедать. Но ты можешь пойти со мной, если хочешь. Посмотришь, как они едят.

Выражение черных пуговичных глаз старика было странно голодным, и Коралина почувствовала себя неуютно.

– Нет, спасибо, – сказала она. – Я пойду на улицу, осмотреться.

Старик очень медленно кивнул. Коралина слышала, как крысы перешептываются, но слов не различала. Более того, она не была уверена, что хочет слышать, о чем они говорят.

Ее другие родители стояли в дверях кухни, пока она шла по коридору, одинаково улыбались и медленно кивали.

– Хорошей тебе прогулки, – сказала ее другая мама.

– Мы будем тебя ждать, – сказал другой папа.

Коралина дошла до входной двери, обернулась. Они все еще наблюдали за ней, все так же улыбаясь и покачивая головами. Коралина вышла и спустилась по лестнице.

IV

Снаружи дом выглядел точно так же, как и ее собственный. Или почти так же: над дверью мисс Форсибл и мисс Спинк была подвешена гирлянда из синих и красных лампочек, которые зажигались и гасли, высвечивая одно за другим слова. Зажигались и гасли снова и снова: «ПОТРЯСАЮЩИЙ», потом «ТЕАТРАЛЬНЫЙ» и потом «УСПЕХ!!!».