Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати (2013)

«Я с самого начала заявил, что ему нужно размышлять о назначениях в контексте трёх альтернативных типов осуществления руководства по внешней политике: во-первых, это прямое руководство со стороны сильного президента (вроде Никсона), которому помогает сильный советник Белого дома (Киссинджер) при слабом государственном секретаре; во-вторых, это модель с доминирующим государственным секретарём, каким был Даллес при Эйзенхауэре или Киссинджер при Форде, с относительно пассивным президентом и не вмешивающимся советником; и, в третьих, разновидность более «сбалансированной» команды, объединяющей сильного президента (вроде Кеннеди) с относительно независимым и сильным государственным секретарём (Раском) с таким же уверенным в себе и энергичным советником Белого дома (Банди). Я тогда предположил, что Картеру следует стремиться к третьей модели. В глубине души я чувствовал, что хотя он и будет естественным образом склоняться к первой модели, но в свете наследия Киссинджера ему будет неудобно в этом признаться… Кроме того, на той стадии я искренне полагал, что командный подход сработает»[126].

Во время того же разговора Бжезинский обсудил с Картером сильные и слабые стороны различных кандидатов на должность государственного секретаря, включая Джорджа Болла, которого Бжезинский воспринимал как безупречного в связи с его жёсткой позицией по Израилю; Сайруса Вэнса, который, как выразился Бжезинский, «прекрасно вписался бы в мою третью модель сбалансированного руководства в области международных отношений»; и Пола Уорнке, который, по его мнению, проявлял некоторую мягкость по отношению к Советскому Союзу. Они также обсудили различных кандидатов на пост советника по национальной безопасности, и Бжезинский назвал разные имена, включая Гарольда Брауна, бывшего министра ВВС и президента Калифорнийского технологического института.

Позже, после назначения Сайруса Вэнса госсекретарём, Картер и Бжезинский обсуждали, какую роль может занять сам Бжезинский – предположительно заместителя госсекретаря Вэнса или помощника самого президента по национальной безопасности, склоняясь к последней. Через неделю после этого Картер позвонил Бжезинскому, когда тот находился на званом обеде в Нью-Йорке. Как вспоминает Бжезинский, Картер говорил лёгким и непринуждённым тоном, подчёркивая свои дружеские отношения:

– Збиг, хочу, чтобы ты оказал мне услугу – хотелось бы назначить тебя моим советником по национальной безопасности.

– Это не услуга, это честь. И я надеюсь, что вы не пожалеете о своём решении. В этом я уверен, – ответил Бжезинский.

– Вообще-то я принял это решение ещё несколько месяцев назад, просто мне нужно было подготовится ко всем этим назначениям. Но я знал с самого начала, – заметил Картер[127].

Поскольку Картер, как считалось, склонялся к более сбалансированному и командному подходу (в отличие от политики Киссинджера), Бжезинский разработал план вместе со своим предполагаемым заместителем, Дэвидом Аароном, бывшим членом Совета национальной безопасности и советником нового вице-президента Уолтера Мондейла в бытность того сенатором. Согласно предложенному ими плану, Картер должен был учредить семь разных комитетов, большинство из которых возглавлялось бы кабинетными министрами, такими как Вэнс (государственный секретарь); Браун (министр обороны), Майкл Блументаль (будущий министр финансов) или адмирал Стэнсфилд Тёрнер (будущий директор ЦРУ). Непосредственно Бжезинскому подчинялись бы только три комитета: относящиеся к контролю над вооружениями, расследованию особо важных дел и управлению в кризисных ситуациях – то есть к тому, что требовало личного вовлечения или внимания президента.