Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати (2013)

Мур задавался вопросом, как выглядело бы советское общество, более отзывчивое к требованиям индустриального развития. Согласно его мнению, оно бы сменило политические цели на «технические и рациональные критерии», которые позволили бы сохранить быстрый экономический рост и при этом помогли бы экономике избавиться от роли «служанки» политической системы. Общество по-прежнему было бы централизованным, но уже не полагавшимся на организованный террор. Оно могло бы даже эволюционировать в «технократию – правление технических специалистов», включая набирающую силу «технократическую аристократию» внутри политической элиты. Повышение роли «технических и рациональных критериев в поведении и организации по определению… подразумевало бы уменьшение подчёркивания власти диктатора». Мур делал вывод, что рациональность могла бы «действовать как эрозия советского тоталитарного здания»[84]. В более поздней статье Мур уже отказывался от неопределённости «Террора и прогресса» и утверждал, что СССР совершенно точно встал на путь технической рациональности[85].

Учитывая важность этой работы для политологии, следует отметить, что техническую рациональность Мур рассматривал как внутреннюю потребность, а не как противопоставление сохраняющейся власти коммунистической партии. Приоритеты партийной элиты могут смениться, но сама партия ни за что не откажется от власти. Мур предполагал, что потребности современного индустриального общества, существующего в сложном международном окружении, будут не только способствовать переменам, но даже вынуждать пойти на них. Такие индустриальные потребности приведут к ослаблению «тоталитаризма» и превращению его в менее строгий деспотизм, или, возможно, в более стабильную и рациональную форму однопартийной системы. Мур продолжил рассматривать отношение между тоталитаризмом и индустриальным развитием в своих последующих работах, в том числе в прославленном исследовании «Социальные истоки диктатуры и демократии» (1966) – изначально он называл это исследованием того, «как… промышленное развитие определяет структуру власти и возможности свободы в современном обществе»[86]. Вслед за Муром американские исследователи часто возвращались к этой теме, особенно на примере СССР. Таким образом, дискуссии о слиянии «американского» и «советского», популярные в 1960-х, проистекали от утверждения Мура и других социологов о том, что в конечном счете тоталитаризм станет несовместимым с индустриальным обществом.

Бжезинский начал учитывать положения «вебстерианской» социологии вскоре после выхода книги Мура. И в самом деле, ещё во второй половине 1956 года, даже до выхода «Тоталитарной диктатуры и автократии», Бжезинский опубликовал свои развёрнутые размышления по поводу «Тоталитаризма и рациональности». Выделив аргументы Дойчера для отдельной критики и похвалив Мура в примечании, Бжезинский оспорил концепцию «эрозии» (присутствовавшую как у Дойчера, так и у Мура), согласно которой техническая рациональность подтачивает здание тоталитаризма. Бжезинский утверждал, что такое предсказание не принимает во внимание «проблему власти»: в конце концов, «рациональное завтра, если оно наступит, не станет переходом к демократической форме правления, а останется всего стадией в дальнейшей эволюции тоталитаризма»[87]. По мнению Бжезинского, пусть индустриальная организация и способна внести какие-то перемены в советское общество, но не она определяет советскую политику.