Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати (2013)

В каком-то смысле феномен Бжезинского одновременно и предопределён, и, вместе с тем, случаен. Предопределён он, потому что Бжезинский родился в аристократической семье дипломатов, в юности пережил оккупацию своей родной Польши нацистами и сталинской Россией, затем вместе с семьёй переехал в Канаду, откуда попал в самое экстравагантное окружение – в Гарвардский университет. Благодаря своим интеллектуальным способностям и аналитическому дару он вошёл в элиту Соединённых Штатов, положение в которой ему помогали сохранять дисциплинированный ум и рабочая этика. Но статус Бжезинского предопределил и случай: если бы по формальным причинам ему не отказали в британской стипендии, он мог бы оказаться в канадском министерстве иностранных дел или, как гражданин страны Содружества, возможно, даже в министерстве иностранных дел Великобритании. В этих странах с менее открытой по отношению к выходцам из других стран структурой власти он мог бы долго работать на неприметном посту в относительной безвестности, несмотря на все свои таланты.

Но вышло так, что теперь статус Бжезинского неоспорим; он уже включен в книги по истории и останется в них. Это один из выдающихся американцев двадцатого века, закончивший не один, а два выдающихся университета (Гарвардский и Колумбийский), занимавший должности в правительстве (в Совете национальной безопасности при Кеннеди и в Совете планирования Государственного департамента при Линдоне Джонсоне), вернувшийся к академической работе во всемирно известных «мозговых центрах», а потом снова ставший государственным чиновником (в роли советника по национальной безопасности при Джимми Картере), и после этого ещё долго комментировавший внешнюю политику и иногда даже на основании своего опыта дёргавший за политические струны. Сейчас Бжезинскому без малого девяносто лет. То, что человек в таком возрасте остаётся здоровым и в здравом уме, уже говорит о многом. На 95-летнем юбилее Роберта Штрауса-Хупе в филадельфийской «Юнион-Лиге» одна дама спросила юбиляра, бывшего посла и почтенного профессора: «Сэр, какими качествами вы объясняете своё долголетие и свою активную жизнь?» Штраус-Хупе без малейших раздумий ответил: «Дорогая, я обязан своей долгой и, возможно, активной жизни тому факту, что ещё не умер».

За юмором здесь проглядывает проницательное наблюдение, а именно то, что настоящая мудрость приходит только с опытом и умением анализировать этот опыт. Юность неблагосклонна к таким качествам; как выразился Майкл Оукшотт: «Политика – это занятие, неподходящее для молодых… Для каждого юность – это период мечтаний, блаженное безумие, сладостный солипсизм… Не нужно соблюдать никаких обязательств; не нужно ничему вести учёт»[294]. Бжезинский, который сегодня, несомненно, согласился бы с наблюдением Оукшотта, не признался бы, что в возрасте 30–40 лет понимал столько же, сколько в 70 лет или в настоящее время. Полвека назад, в качестве младшего члена в Совете национальной безопасности президента Кеннеди, он написал многое из того, что исторически не подтвердилось; например, в одной давно рассекреченной записке, составленной непосредственно после Карибского кризиса, тридцатичетырёхлетний Бжезинский восторженно пророчествовал о скорой и неизбежной победе Запада в холодной войне.

Каждый стратегический мыслитель обладает несколькими «визитными» недостатками, оставшимися у него с ранних лет; такова цена за обретение опыта. Если не преодолевать свои недостатки и не опровергать свои ошибки, то ничему и не научишься, – в каком-то смысле без этого невозможно утверждать, что ты мыслишь по-настоящему и бываешь прав. Люди даже в последней трети своей жизни продолжают учиться и совершенствовать свои интеллектуальные и эмоциональные навыки; потенциал такого роста в пожилом возрасте признаёт даже общество, испытывающее недостаток уважения к старшим. И подтверждением этому служит статус мастера стратегии Збигнева Бжезинского.