– Нет, не успела. Мой крик услышала Одетта, другая уборщица, и прибежала с нижнего этажа. Она вызвала «Скорую», а мне помогла встать и отвела в соседний кабинет, посидеть. Когда я наконец успокоилась, вокруг уже был хаос, бегали медики, доктор Леонетти туда-сюда ходила, потом полиция…

Верлак подался вперед:

– Доктор Леонетти была там?

– Да, она тоже услышала мой крик. Наверное, работала в своем кабинете. Я даже не помню, говорили ли мы с ней, помню только, что она там была с нами, в кабинете секретаря.

– В полицейском рапорте с места преступления этого не было, – тихо произнес Верлак.

Горничная покачала головой.

– Прошу прощения, мне кажется, она была там.

Верлак почувствовал нетерпение.

– Большое спасибо вам, что пришли, мадемуазель Мукига, – сказал он, вставая и подходя к ней. Она тоже поднялась, и он предложил ей руку. – Я вас провожу до выхода, – сказал он.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Через несколько минут Верлак вернулся.

– Кто будет звонить Леонетти? – спросил Руссель, вскакивая с места.

– Я, – ответил Верлак. – Попрошу ее прийти как можно скорее.

Руссель вернулся к двери, но неожиданно обернулся со словами:

– Он мог воспользоваться чужим именем.

– Простите? – переспросил Верлак.

– Для отеля. Роккиа – знаменитость, особенно в Италии. В гостинице мог воспользоваться вымышленным именем.

С этими словами Руссель вышел, сильно захлопнув дверь.

Бруно Полик встал.

– Я позвоню мальчикам, а Фламану поручу связаться с Роккиа.

Верлак кивнул:

– Роккиа позвоню я. Вы читали «Персидские письма»?

– Нет, не приходилось. Мольер? Мариво?

– Почти. Монтескье. В них два турка, Узбек и Рика, путешествуют по Западной Европе, абсолютно неверно интерпретируя все, что видят: и людей, и обычаи.

– Это вы про Русселя? – спросил Полик. – Или про Янна с Тьери?

– Нет, про нас с вами.

Глава 31. Откровенно говоря…

В следующий раз просите к телефону менеджера, а не рассыльного, – сказал Джузеппе Роккиа. – Мне приходится останавливаться в стольких отелях, что я уже не помню, где регистрировался под своим именем, а где нет. Спросите синьора Бьянко – чаще всего я это имя использую, когда езжу с… когда я не один. И спросите менеджера – он меня, без сомнения, узнал.

– Вы бы нам много времени сэкономили, если бы сказали сразу, – заметил Верлак.

– Я говорил, что я забывал. – Внезапно итальянский акцент дотторе Роккиа стал сильнее, по-французски он заговорил с ошибками, будто хотел оправдать свою неточность ссылкой на языковой барьер. – Менеджер в отеле «Дез Англэ» меня знает, и вам нечего волноваться.

– Я не волнуюсь, дотторе. Но вы точно уверены, что были в пятницу вечером в Перудже с вашей женой, а не, как бы сказать, с вашим спутником?

Роккиа засмеялся:

– Да, судья, я был в это время дома. Могу дать свой телефон… Я сказал жене, чтобы она ждала вашего звонка.

Верлак записал номер, вспомнив слова Флоранс Бонне о том, что у Роккиа брак по расчету. Все равно надо будет позвонить и получить известный заранее ответ.

– Спасибо, дотторе, – сказал он, заканчивая разговор.

– Не за что, всегда пожалуйста.

Верлак был готов набрать номер в Перудже, но тут телефон зазвонил у него в руке.

– Oui, – ответил он.

– Судья Верлак? – спросил тихий, но хриплый голос.

– Да. Это мэтр Фабр?

– Да, судья. Вчера вечером, засыпая, я вспомнил то, что мне говорил Жорж про Умбрию. Не знаю, будет ли это вам полезно, но… у меня, в общем, не слишком много дел сейчас.

Верлак встал, пошел по кабинету.

– Говорите, мэтр.

– Жорж мне сказал, что в городе, где он был, есть поразительный средневековый музей, расположенный во дворце на центральной площади. Его особенно поразило собрание музея, хотя город не слишком известен. Так что Ассизи, Тоди и Орвието можно исключить.