Мощеную тропинку вокруг пруда расчистили от снега и присыпали песком. Дэйзи пошла по ней вперед и уже на ходу заметила, как Марджори схватила лорда Стивена за руку.

– Покажите мне ту фигуру снова. – Марджори неестественно хихикнула. – Теперь я все сделаю правильно, клянусь.

– Ну, раз вы настаиваете, леди Марджори, – с недовольной гримасой уступил он.

Первоначальная неприязнь Дэйзи к этому человеку усилилась. Да, Марджори порой невыносима, однако кто дал лорду Стивену право столь явно демонстрировать свое пренебрежение?!

Дэйзи нашла прекрасное место на коротеньком причале рядом с деревянным лодочным сараем. Она установила фотоаппарат и сделала несколько снимков на фоне мостика. Фигуристы любезно держались у ближнего берега, хотя до появления Дэйзи сновали взад-вперед по всему пруду. Жаль, что цветная фотосъемка столь сложна и некачественна – их яркие наряды придавали пейзажу особое очарование.

Пленка закончилась. Запасные рулоны уехали в саквояже вместе с шофером, поэтому Дэйзи отсоединила камеру от штатива, аккуратно сложила мехи и все упаковала. Теперь, когда работа была выполнена, Дэйзи ощутила колючий холод: щеки и пальцы ног уже онемели. Под мышкой неудобно торчал собранный штатив, с плеча на ремне свисал футляр с фотоаппаратом, однако не успела она дойти до скамейки, как к ней подкатил Филипп.

– Закончила? Давай помогу нести вещи. Только погоди секундочку – коньки сниму.

– Спасибо большое.

Филипп отъехал переобуться. Интересно, станет ли он вновь за ней ухаживать? С тех самых пор, как она выпорхнула из бутылочно-зеленой школьной формы – точно бабочка из куколки, – достопочтенный Филипп Петри, третий сын барона Петри, постоянно добивался расположения Дэйзи. Не столько из любви к ней, сколько в память о Жервазе, порою думала Дэйзи.

Филипп забрал неудобную ношу, и Дэйзи благодарно улыбнулась. Она неизменно отвечала отказом на его эпизодические предложения руки и сердца, однако Филиппа по-своему любила – как друга детства, который когда-то дергал ее за косички.

– Ты привезла с собой коньки?

Они поднимались по склону холма, и Филипп нарочно замедлил шаг, чтобы идти в ногу со спутницей.

– Нет, не привезла.

– Ничего, тебе наверняка найдут коньки здесь. Давай отнесем это в дом и вернемся на пруд. Жаль терять такой чудный день.

– Да, жаль. Только я ведь приехала не гостить. Точнее – не отдыхать. Я буду занята.

– Что значит занята?! – в крайнем удивлении воскликнул Филипп.

– Журнал «Город и деревня» заказал мне материал о Вентуотер-Корте, – гордо пояснила Дэйзи.

– О-о, снова твое проклятое писательство… Черт побери, чтобы сочинить какую-нибудь ерунду для светской хроники, хватит и часа. Накропаешь попозже.

– Речь не о паре строчек, а о большом очерке. С фотографиями. Все очень серьезно, Филипп. Мне платят кучу денег за то, чтобы я ежемесячно писала о достойных, но малоизвестных поместьях.

– Деньги! – Он нахмурился. – Пропади оно пропадом, старушка! Зачем тебе зарабатывать на жизнь? Жерваз бы такого занятия не одобрил.

– Жерваз никогда не указывал мне, что делать, – раздраженно отозвалась Дэйзи. – Он бы понял, что я не могу жить вместе с матерью и тем более с кузеном Эдгаром. Жерваз тоже не выносил Эдгара с Джеральдиной!

– Может, и так. Но он наверняка в могиле переворачивается: его сестра работает, чтобы себя обеспечивать!

– Писательство, по крайней мере, в сто раз лучше, чем моя прежняя работа секретарши. Вот где ужас!.. Да и нравится мне помогать Люси в студии, хотя там так мало дел, что платить-то и не за что.

– Вот-вот, именно Люси Фотерингэй и вбила тебе в голову эту ерунду про независимость. Вы так и живете вместе в квартирке в Бэйсуотере?

– Вовсе и не в квартирке! – Дэйзи воспользовалась случаем переменить тему. Впрочем, надолго ли? Нотаций Филиппа все равно не избежать. – У нас очаровательный домик в Челси, рядом с рекой.