Путешествия по Африке - Василий Васильевич Юнкер (2010)

Непоко являл собой следующую картину: ширина реки, при низком в то время уровне воды, доходила до ста шагов, но ее берега, десяти метров высоты, крутые и частью скалистые, были отодвинуты еще на пятнадцать-двадцать шагов, так что внизу, между водой и берегом, образовались плоские отмели, во время паводка закрывающиеся водой. По верхним краям берегов и откосам росли почтенного возраста деревья и кустарник, а отмели были покрыты травой. В некоторых местах лианы и вьющиеся растения, переплетаясь с кустарником, образовали непроницаемые чащи. Реку видно было лишь на короткое расстояние, так как она очень скоро поворачивала на юг; на гладкой поверхности воды не видно было камней. Посредине реки было сильное течение, несшее мимо нас чашеобразные пистии с такими же ярко-зелеными, похожими на салат, растительными образованиями, которые на Белом Ниле являются основными засорителями воды. Я напился из реки; вода была светлая и чистая, хотя с повышением уровня она мутнеет. По рассказам, река изобилует рыбой; говорят, в ней встречаются рыбы длиной с человека, но я пока видел только сомов.

Впоследствии Г. М. Стенли на пути к д-ру Эмин-паше видел устье Непоко и определил, что эта река — лишь приток Арувими. Как и у Бомоканди, ее истоки находятся далеко на востоке, на том плато, которое ответвляется на запад от гор Альберт-Нианца. Впадение Непоко в Арувими (по Стенли — Итури) находится на расстоянии около ста километров от того места, где я вышел к Непоко, самого южного в моем путешествии на юг к Уэле-Макуа. Стенли относительно впадения реки пишет: «Эта река, о которой мы впервые услышали от д-ра Юнкера, многими каскадами спадает с порогов из шиферного камня, с высоты в двенадцать метров, в Итури, как здесь называют Арувими. Устье реки было около 275 м ширины, но над водопадом оно сужалось до 230 м». И дальше: «Цвет Непоко — шоколадно-коричневый, а воды Итури выглядят, как чай с молоком».

Несколько часов провели мы на берегу Непоко. Сделав свои заметки, я предался следующим размышлениям, занесенным в мой дневник: «Вчера я с тяжелым сердцем понял, что Непоко — конец моего дальнейшего продвижения. Было бы безумием питать надежды на дальнейшее продвижение, так как я, даже для путешественника по Африке, нахожусь на грани нищенства. Благодаря крайней экономии и оборотливости в прошлом году, я, правда, имею еще самое необходимое, имею даже новую рубашку, но со всех сторон, за что ни возьмись, мне не хватает самых нужных вещей, в особенности так настоятельно требующихся продуктов и приправ, без которых почти невозможно обойтись. Особенно недостает мне чая, пить который в последний месяц я разрешал себе лишь изредка. Мое питание на протяжении всего прошлого года состояло почти исключительно из продуктов этой страны, оно было очень однообразно и часто плохо приготовлено и, хотя мой желудок переносил эту диету сравнительно хорошо, все же пищеварение оказалось нарушенным. Больной организм потерял способность сопротивляться болезни, и уже это одно требовало возвращения домой. Как далеко я нахожусь от моих вещей у Земио? Мне делается страшно при мысли о длинном обратном пути, и мое состояние лишает меня всякой уверенности. Даже мысли о родине, постоянно сопровождавшей меня, я не могу предаваться, как до сих пор». В этом и даже еще худшем состоянии я вернулся к хижине у Тели, к новым лишениям и новому лечению, так как мои раны нуждались в чистке и перевязке.

Область Санги в последние годы сделалась убежищем для беглецов и изгнанников из других областей, так что здесь под управлением князей мангбатту жили, кроме их основного племени, также племена мангбалле, маджо, мэдже, ниапу и майго. Законные владетели области, маленькие племена мабоде, были частично оттеснены, частично покорены; и поныне предпринимались вылазки против близживущих мабоде.

Вид на реку Непоко