Путешествия по Африке - Василий Васильевич Юнкер (2010)

Абармбо по нравам и обычаям ближе всего стоят к племенам мангбатту, но очень сильно отличаются от них языком. Их домашняя утварь из дерева и железа, как и военное снаряжение, очень схожи, но при этом их изделия, как и у амади, стоят на низкой ступени.

Говоря об особенностях абармбо, упомянем, что женщины выражают скорбь по утере своего мужа и повелителя ношением много раз обвязанной вокруг передника толстой веревки из лыка. У других племен траур выражается иначе. Например, в Макарака посыпают тело пеплом и землей, а часто сбрасывают и набедренные повязки. Женщины мангбатту, считающие длинные волосы важным украшением, овдовев, стригут коротко волосы, покуда не выйдут снова замуж. Вообще в Африке принесение в жертву волос является распространенным выражением скорби по покойникам. Но и у этих детей природы мода прогрессирует соответственно времени. Так, здесь со времен войны с Мамбангой стали очень скоро важным предметом моды и обмена латунные гильзы от расстрелянных ремингтоновских патронов. И действительно, эти франты едва ли смогли бы найти какой-нибудь предмет, который бы лучше подходил для всовывания в круглые дырки мочек, чем эти отполированные, блестящие гильзы. У абармбо процветает и аристократический обычай отращивания длинных ногтей. Я видел там ногти длиной в 5 см. Сестра Мамбанги даже носила нанизанные на шнурок длинные ногти в качестве редкостного ожерелья на шее.

В последние восемь дней сентября шли большие ливни, и 29 сентября я впервые за это второе путешествие по Центральной Африке увидел град.

Я пока послал гонцов к Мазинде, чтобы разведать относительно моего ящика. Но они вернулись, потому что по Уэле прошел слух, будто бы у амади недавно вспыхнула война и хижины Мазинде сожжены. Будучи маловером по отношению к слухам, я вновь послал их с Дембе-Дембе, и действительно эти вести оказались лживыми.

Октябрь на станции начался празднествами, которые должны были отметить переход одного из подчиненных Бо-бели вождей к Гауаш-эфенди. В таких случаях, как при всех больших собраниях туземцев, из предосторожности не разрешалось всей публике входить на станцию и даже у входящих на время их пребывания отнималось у входных дверей оружие. Многие мангбатту и абармбо в мирное время носят, вместо пик, лишь длинные, часто красиво изукрашенные палки. Опираясь на такую палку, приходил ежедневно Буру на станцию. Он был приветлив, располагал к себе и был подлинно достойным старцем, но притом достаточно юношески гибким, чтобы хорошо сражаться копьем. Его длинная седая борода, благодаря красной окраске тела и рук, тоже приобрела красный цвет, вероятно, не непредумышленно. Стоит отметить, что я как раз там нашел относительно много старых людей. Даже отец Буру, совсем морщинистый старичок, часто веселил нас шуточными движениями и подражанием танцам. Быть может, долголетие отдельных абармбо вызвано здешними случайными обстоятельствами, потому что негры этих краев обычно умирают в молодые годы.

Дальнейшим мирным переговорам очень препятствовали, как обычно, бесконечные сплетни и лживые слухи о враждебных намерениях Мамбанги. Так, абиссанга будто бы рассказали мангбалле, что Мамбанга вступил в кровную дружбу со мной только из расчета, чтобы мы его не боялись, но все же нападет на станцию, когда она будет плохо охраняться, а затем убежит через Бомоканди к Санге. Все эти слухи, естественно, находили среди черных солдат и арабов легковерных, тем более что полуарабы, находясь в плену своих суеверий, добавляли к ним и суеверия негров, мапинге и бенге. Они предполагали, что и я должен иметь средства для вопрошения судьбы, и обязательно хотели повидать мой «мапинге». Наши письма, равно как и бумаги с записями, либо печатная бумага, часто толкуются ими как вопросы судьбе или аппарат оракула.