Князь Пустоты. Книга третья. Тысячекратная Мысль - Р. Скотт Бэккер (2006)

– Условия ясны. Я сохраняю свободу, пока нахожусь в стенах Джокты. При мне остаются мой штаб и рабы, его обслуживающие. Я – наследник императорской мантии, Сомпас. Враждовать со мной – значит враждовать с империей. Пока они считают, что обезвредили меня, они будут играть по правилам.

– Но…

Конфас нахмурился. Мартем всегда был скор на расспросы, но Конфас никогда не опасался его. Возможно, Сомпас поумнее.

– Ты считаешь, что мы унижены?

– Но это же оскорбление, экзальт-генерал! Оскорбление!

Всему виной скюльвенд, понял Конфас. Разоружение само по себе достаточно горько, но подчиняться скюльвенду?.. Он задумался на мгновение. Как ни странно, до сих пор он размышлял только о скрытом смысле событий, но не об унижении. Неужели последние месяцы лишили его чутья?

– Ошибаешься, генерал. Воин-Пророк делает нам честь.

– Честь? Но как…

Сомпас запнулся, испуганный собственной горячностью. Он вечно забывал свое место, чтобы тут же опомниться. Конфаса это очень забавляло.

– Конечно. Он возвращает мне самое дорогое.

Этот дурень тупо пялился на командира.

– Моих солдат, – пояснил Конфас. – Он вернул мне моих солдат. Он даже собрал их для меня в одном месте.

– Но мы безоружны!

Конфас оглянулся на длинную череду бродяг – так теперь выглядела его армия. Они казались тенями, одновременно темными и бледными, как легион призраков. Слишком бесплотные, чтобы кому-то угрожать или причинить вред.

Прекрасно.

Конфас последний раз посмотрел на своего генерала.

– Продолжай дрожать, Сомпас. – Он повернулся к скюльвенду и насмешливо приветствовал его. – Твой страх, – тихонько договорил он в сторону, – добавляет правдоподобия всему происходящему.

«Я о чем-то забываю».

Терраса была широкой. Мраморные плиты пола потрескались тут и там, словно пережили мороз, которого не могло быть в Энатпанее. Даже в темноте трещины ясно просматривались, как реки на карте. Несомненно, прежние обитатели приказывали рабам прикрывать эти камни коврами, хотя бы когда принимали гостей. Никакой князь фаним не допустил бы такого изъяна. Ни один лорд айнрити.

Только вождь утемотов.

Найюр кивнул, потер глаза, потопал ногами, чтобы не уснуть. Он поморгал и посмотрел за балюстраду, на город и порт. Крыши громоздились друг на друга, взбирались на склоны, образуя огромную чашу вокруг пирсов и пристаней внутренней гавани. Беспорядочный ландшафт – скопление домов, пересеченное улицами, которые стекали к морю как реки.

Джокта… Легко было закрыть глаза и представить ее в огне.

Над городом бесчисленные звезды пылью присыпали небесную твердь, соединяясь в совершенный кубок, абсолютно пустой и глубокий. Казалось, один рывок – и Найюр полетит в небо. Это напомнило ему миг пробуждения при Кийуте. Он почти ощущал запах смерти от тел своих павших сородичей.

«Я забываю…»

Он погружался в дрему. Медный кубок с вином выскользнул из пальцев и покатился по растрескавшемуся камню. В памяти вновь прокручивались события прошлого вечера: Конфас насмехается над ним у ворот; Конфас оспаривает условия своего заточения; Конфас, которого удерживают его генералы… Белая кираса сверкает под лучами солнца. Глаза Конфаса, обрамленные длинными ресницами.

«Я…»

Скюльвенд вздрогнул от внезапного воспоминания.

«Я Найюр… Усмиритель коней и людей».

Он рассмеялся и опять задремал, погружаясь в видения…