Холодная месть - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2011)

— Доктор, я за многое вам очень благодарна, — произнесла она наконец. — Вы отнеслись ко мне с добротой и уважением. Но если вы решили подшутить надо мной, боюсь, мне трудно будет сохранить доброе мнение о вас.

— Я отнюдь не желаю шутить над вами! — возразил Фелдер искренне. — Я здесь для того, чтобы помочь. Но для этого мне нужно понять вас.

— Я сказала вам правду. Ваше дело, верить либо нет.

— Констанс, я хочу верить. Но пожалуйста, поставьте себя на мое место. С биологической точки зрения невозможно признать, что вам сто тридцать лет. И потому я вынужден искать другие объяснения.

И вновь она ответила не сразу:

— Невозможно? Доктор, вы же ученый. Вы верите, что сердце можно пересадить от одного человека другому?

— Конечно.

— И вы верите, что рентгеновские аппараты и ультразвуковые сканеры способны воспроизводить очертания внутренних органов, не нарушая целостности тела?

— Естественно.

— Во времена, когда я родилась, подобное, не колеблясь, назвали бы невозможным. Действительно ли «невозможно» с научной точки зрения замедление старения и продление жизни за пределы ее естественной продолжительности?

— Продлить… наверное, возможно. Но сохранить вид двадцатилетней целое столетие? Извините, я никак не могу признать это возможным.

Еще произнося эти слова, Фелдер вдруг засомневался. Он осторожно спросил:

— Вы хотите сказать, именно это с вами и случилось? Вы были объектом медицинского эксперимента по продлению жизни?

Констанс не ответила. Фелдер вдруг почувствовал, что он на верном пути.

— Как это случилось? Что послужило причиной? Кто проводил эксперимент?

— Рассказать значило бы предать доверившихся мне. — Констанс машинально разгладила юбку на коленях. — Я уже сказала вам больше, чем следовало. Единственная причина этому — ваше желание мне помочь. Я не сомневаюсь в вашей искренности. Но более ничего сказать об этом не могу. Доктор, верить или нет — дело целиком ваше.

— Вот как… Спасибо, что сочли возможным поделиться со мной. — Помедлив, Фелдер попросил: — Не окажете ли вы мне любезность?

— С удовольствием.

— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить свои детские годы на Уотер-стрит. Опишите окрестности вашего дома, какими их помните.

Констанс внимательно вгляделась в его лицо, будто отыскивая признаки несерьезности либо лжи. Затем кивнула, соглашаясь.

— Ясны ли ваши воспоминания об Уотер-стрит?

— Да, вполне.

— Если я не ошибаюсь, вы сказали, что дом был под номером шестнадцать на Уотер-стрит.

— Верно.

— Ваши родители умерли, когда вам было около пяти лет.

— Да.

— А теперь расскажите, пожалуйста, о ближайших окрестностях вашего дома.

На мгновение взгляд женщины стал отстраненным, словно устремленным вдаль.

— В соседнем доме была табачная лавка. Я помню запахи «Кавендиша» и «Латакии», проникавшие в окно, выходившее на улицу. По другую сторону находилась рыбная лавка. На ее задворках, на кирпичной стене, любили собираться окрестные коты.

— Помните что-нибудь еще?

— Магазинчик мужской одежды через улицу, напротив нас. Назывался он «Лондон-таун». Помню выставленную в витрине одежду. А дальше по улице была аптека, «Хадделс». Хорошо ее помню. Отец как-то завел нас внутрь купить пакетик шоколада за пенни.

Ее лицо осветилось радостью.

Фелдера ее рассказ встревожил не на шутку.

— Вы помните учебу? Вы ходили в школу на Уотер-стрит?

— Да, на углу была школа, но я ее не посещала. Родители не могли оплатить обучение. Тогда еще не существовало всеобщего бесплатного образования. Как я уже говорила, я самоучка. — Констанс немного помолчала, затем спросила: — Доктор Фелдер, зачем вы задаете мне эти вопросы?

— Мне любопытно, насколько ясны ваши самые первые воспоминания.

— Зачем вам это? Чтобы с удовлетворением отметить, насколько они абсурдны?