Лазурный берег - Кивинов Андрей Владимирович

Плахов прыснул в кулак. Анри и Егоров закашлялись, но возразить было нечего. Анри вынул удостоверение личности и резким жестом выставил перед собой. Рогов вежливо взял у него из рук закатанный в пластик документ, долго изучал, поглядывая то на фотографию, то на Анри, пока агент не выдержал и не спросил нервно:

— Похож?!

Нижняя губа его дернулась.

— Похож,— важно кивнул Рогов.

— Ну ты даешь, Василий,— шепнул ему на ухо Плахов.— Такое слово без запинки... И-ден-ти-фи-кация!

— Не нравится мне этот шаромыжник... — тихо буркнул Василий.

Напряженность, установившаяся с первой секунды ответственной встречи между представителями правоохранительных органов двух великих держав, только увеличилась возле автомобиля. Егоров не мудрствуя лукаво по-хозяйски залез на место рядом с водителем. Анри потерял дар речи — стоял-топтался у передней дверцы и пыхтел. Намекать жирному гостю, что надо бы вылезти, было ниже достоинства талантливого агента. Сам же гость вовсе не тяготился паузой — сидел себе, улыбался, вертел головой. Шофер тоже молчал. Рогов явно наслаждался ситуацией.

Пауза тянулась неприлично долго, пока Плахов не пришел на помощь незадачливому агенту. Сказал негромко Сергею Аркадьевичу, что это, похоже, место Анри. Егоров, ничуть не смутившись, спокойно перебрался на заднее сиденье. Поехали, наконец.

— Далеко до Канн? — спросил Егоров.

— Около часа,— скрипнул Перес. Губа его продолжала дергаться.

— А курить можно, Анри? — поинтересовался Плахов.

— Нежелательно,— неприветливо отозвался Перес.

Теперь и Плахов обиделся. Не запрету курить, а тону. С ним Анри мог быть и повежливее: ведь именно Плахов расчистил ему переднее сиденье от габаритного подполковника.

— В какой мы отель? В «Маркотт»? — бодро спросил Егоров. Пожалуй, он один чувствовал себя совершенно естественно.

— Отели оккупированы,— обрадовал Анри.— К нам на фестиваль со всего мира съехались. Отели за полгода заказаны. Многие спят даже на пляже.

«Врет!» — подумал Вася, но Анри не врал. Гостиницы в дни фестиваля на Лазурном берегу и впрямь бывали переполнены, а оставшиеся стоили таких денег, что некоторые киноманы и журналисты и впрямь ночевали на пляже, благо климат позволял. А душ принимали днем в номерах более удачливых коллег.

— Где же мы жить будем? — расстроился Егоров.

— На полицейской квартире.

— В общаге, что ли?..— пошутил Плахов.

— На полицейской квартире,— повторил Перес, не знавший слова «общага» и удивлявшийся тупости русских.

На несколько минут повисла вязкая гнетущая тишина.

— Слушай, Анри, а откуда ты русский знаешь?..— вкрадчиво спросил Рогов.

— Моя прабабушка — русская графиня. Из Москвы. А после вашей революции она уехала. К счастью. Здесь вышла замуж.

— Значит, ты граф? — уважительно протянул Рогов.— Молодец!

— Да, я граф! — вспылил Анри, сразу вспомнив все старые обиды.— Но это только титул! Моя прабабушка была вынуждена бежать—уходить и потеряла все угодий и накоплений, а крестьяне сожгли усадьбу!..

— И ты с тех пор зол на русских? — понял Плахов.

— Французы славятся хорошей памятью,— кивнул Рогов.

Анри скрипел зубами. Егоров, который не прислушивался к разговору, а любовался видом роскошных вилл на трассе Ницца—Канны, вдруг громко сообщил:

— Красивые дачи!..

— Это виллы знаменитых людей,— сдержанно пояснил Перес, пытаясь успокоиться.— Спортсмены, артисты...

— У нас сейчас тоже такие строят,— откликнулся Егоров.

— У вас их строят мафиози,— снова начал заводиться Анри.— Вроде вашего Троицкого. А у нас — мировые звезды!

— Можно подумать, что здесь мафии нет... — буркнул Рогов.

— Что ж вы на фестиваль его пригласили? — ехидно спросил Плахов.

— Это не мы... Это комитет. Полиция не знала.

— А полиция что,— не французы?..

Анри не ответил.

— Так арестуйте его сами и нам выдайте. Какие проблемы?