Алмаз раджи, Собрание сочинений - Стивенсон Роберт Льюис (2014)

– Ну, раз ты забрел к нам, Джим, то я побеседую с тобой. Ты мне всегда нравился своей сообразительностью и напоминал мне меня самого в ту пору, когда я был помоложе и обе моих ноги были на месте. Я хотел, чтобы ты получил свою долю клада и стал джентльменом. И ты явился весьма кстати, приятель. Капитан Смоллетт отличный моряк, но уж больно он строг насчет дисциплины. «Долг прежде всего», – вечно твердит он, и, в общем, он прав. Ты удрал из блокгауза тайком. Даже доктор был возмущен твоим поступком. «Неблагодарный мерзавец!» – вот что он сказал про тебя. Теперь ты уже не сможешь к ним вернуться: они тебя не примут. И если ты не хочешь остаться в одиночестве, придется тебе присоединиться к капитану Сильверу.

Я возликовал. Выходит, мои друзья живы! Хоть я и поверил Сильверу, что они возмущены моим дезертирством, тем не менее сказанное им воодушевило меня.

– Я уж не говорю о том, что ты в нашей власти, – со вздохом продолжал Сильвер, – это очевидно. Но я предпочитаю действовать убеждением, а не страхом. Если тебе нравится морская служба, присоединяйся к нам, а если нет, скажи об этом начистоту, Джим, и ничего не бойся. Видишь, я говорю с тобой откровенно, без всякого лукавства и хитрости, как старый моряк, черт побери!

– Я должен ответить прямо сейчас? – спросил я дрогнувшим голосом, потому что в насмешливой болтовне предводителя пиратов мне то и дело чудилась угроза жестокой смерти. Щеки мои горели, а сердце отчаянно колотилось.

– Никто тебя не торопит, сынок! – усмехнулся Сильвер. – Обдумай все хорошенько. Нам спешить некуда, а твое общество нам приятно: с тобой никогда не соскучишься.

– Хорошо, – ответил я, слегка приободрившись. – Но прежде, чем сделать выбор, я хотел бы знать, что здесь произошло и где сейчас мои бывшие друзья.

– Где они? – глухо буркнул один из пиратов. – Хотел бы я видеть того, кто это знает.

– Заткнись, приятель! – резко осадил его Сильвер и затем снова, уже другим тоном, обратился ко мне:

– Вчера, Хокинс, во время утренней вахты, доктор Ливси вышел из блокгауза с белым флагом. «Капитан Сильвер, – сказал он, – вас предали. Шхуна снялась со стоянки и ушла, а вы остались на мели». Не отрицаю, пока мы тут накачивались ромом и распевали песни, мы могли прозевать корабль. Тут и спорить не о чем. Никто из нас не интересовался шхуной, а потом мы взглянули на бухту и, дьявол ей в глотку, увидели, что судна нет на месте. Ни разу в жизни я не видел таких дурацких лиц, как у моей команды в ту минуту, и, думаю, глупее всех выглядел я! «Давайте заключим перемирие», – сказал доктор. Мы быстро договорились – и получили припасы, ром, весь заготовленный вами хворост и блокгауз в придачу. Что же касается джентльменов, то они ушли, и я понятия не имею, куда именно.

С силой затянувшись, Сильвер продолжал:

– Надобно тебе знать, что ты тоже был включен в этот договор. Вот наши последние слова: «Сколько вас?» – спросил я. – «Четверо, – отвечал доктор, – и один раненый. Что касается проклятого мальчишки, то я не знаю, куда он пропал, да это меня и не интересует. Он и так доставил нам кучу хлопот!» Таковы его подлинные слова.

– И все? – спросил я.

– Все, что тебе следует знать, сынок, – отвечал Сильвер.

– Значит, я могу выбирать?

– Ничего другого тебе и не остается.