Алмаз раджи, Собрание сочинений - Стивенсон Роберт Льюис (2014)

Ну-с, мы и назначили ему сто фунтов в пользу семьи ребенка. Он, очевидно, был бы не прочь поторговаться, но все были так озлоблены, что он в конце концов уступил. Теперь следовало получить деньги. И куда, вы думаете, он нас привел? Вот к этой самой двери! Он вынул из кармана ключ, открыл дверь, вошел в дом и вскоре вернулся с десятью фунтами золотом и чеком на банк Куттса, выданным на предъявителя. Чек был подписан именем, которого я назвать не могу, хотя в нем и заключается главная соль моей истории. Хочу только заметить, что это очень известное имя, и его нередко можно встретить на страницах газет. Я решился заметить, что все это похоже на обман, что только в романах люди входят в подвальную дверь в четыре часа утра и возвращаются оттуда с чужими чеками на крупную сумму. Он, однако, не смутился и насмешливо сказал: «Не беспокойтесь, я останусь с вами до открытия банка и сам получу деньги по чеку».

Итак, все мы: доктор, отец девочки, этот молодчик и я сам, отправились ко мне и провели остаток ночи в моей квартире. Когда наступило утро, мы позавтракали и отправились в банк. Я сам подал чек и сказал, что имею основания подозревать, что подпись подделана. Ничего подобного – чек оказался настоящим!

– Вот как? – заметили Аттерсон.

– Я вижу, вы разделяете мои чувства, – сказал Энфилд. – Действительно, скверная история. Этот молодчик был из тех, с кем порядочный человек никогда не станет иметь дела, а между тем, личность, подписавшая чек, широко известна, даже знаменита и считается воплощением высокой порядочности. По-моему, тут замешан шантаж: честный человек расплачивается за грехи своей юности. С тех пор я называю этот дом «Домом шантажиста». Однако даже это предположение не объясняет всего, – прибавил Энфилд и погрузился в задумчивость.

Внезапный вопрос мистера Аттерсона вывел его из раздумья.

– А вы не знаете, действительно ли там живет человек, подписавший чек?

– Здесь? В этом доме? Нет, – возразил мистер Энфилд. – На чеке стоял совсем другой адрес.

– И вы никогда не наводили справок об этом доме с обшарпанной дверью? – спросил Аттерсон.

– Нет, сэр, я деликатен и остерегаюсь расспросов; иначе это будет напоминать судебное разбирательство. Заданный вопрос – все равно что сорвавшийся с горы камень. Вы спокойно сидите себе на вершине, камень катится вниз, сшибает другие камни; и вот какой-нибудь старик, о котором вы и не думали, копается в своем садике, и вдруг все это обрушивается на него. Нет, сэр, у меня правило: чем более странным выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов.

– Отличное правило, – заметил нотариус.

– Но я лично осматривал это здание, – продолжал Энфилд. – Едва ли это жилой дом, в нем нет другой двери, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь входил туда, кроме этого незнакомца, да и тот появляется там нечасто. В верхнем этаже есть три окна, выходящих во двор, внизу ни одного; окна всегда закрыты, но стекла в них вымыты. Одна каминная труба почти всегда дымится, так что, скорее всего, там кто-то живет. Но я в этом не уверен, поскольку все здания в этом квартале расположены так тесно, что трудно сказать, где кончается одно и начинается другое.

Некоторое время друзья шли молча. Наконец Аттерсон произнес:

– Энфилд, это ваше правило просто превосходно.

– Я и сам так считаю, – отозвался мистер Энфилд.

– Тем не менее, – продолжал нотариус, – мне придется задать вам один вопрос. Я хочу знать имя господина, который наступил на упавшего ребенка.

– Ну что ж, – проговорил Энфилд, – не вижу причины это скрывать. Его зовут Хайд.

– Хм… – произнес Аттерсон. – А каков он с виду?