Алмаз раджи, Собрание сочинений - Стивенсон Роберт Льюис (2014)

– Отдай Алине… Пускай она наденет… О, как я несчастна!

– Что за чепуха! – возразил доктор. – Алину нисколько не беспокоит ее нагота. Она все на свете забыла от страха. Право, это и в самом деле неудобно, чтобы такая скромная, такая положительная особа, как ты, появилась перед людьми в подобном виде. Повторяю: твое спасение в этих брюках! – и он вернул их жене.

– Нет, это невозможно! Ты ничего не понимаешь, – утерев слезы, с достоинством объявила Анастази.

Между тем, народ уже толпился вокруг дома. Однако с улицы войти в сад не было никакой возможности: ворота завалены мусором, высокая ограда утыкана гвоздями, а высившиеся кое-где остатки стен поминутно грозили новым обвалом. Между садом доктора и садом его соседа справа находился общественный колодец; калитка со стороны докторского сада оказалась не запертой на засов, и наконец в узком отверстии показалось бородатое лицо и протянулась рука с фонарем, озарившим мрак, в котором Анастази прятала свое унижение. Она еще больше съежилась и попятилась, присев к земле.

– Сюда! Сюда! – кричал во все горло крестьянин. – Все ли вы живы?!

Алина, не переставая визжать, первой бросилась спасаться, и крестьянин с трудом протолкнул ее в щель калитки.

– Теперь твоя очередь, Анастази, – решительно сказал доктор. – Полезай скорее!

– Я никуда не пойду, – заявила из своего угла жена.

– Что же, мы все, по твоей милости, погибать здесь должны? – гаркнул доктор.

– Ты можешь идти. Иди, иди, пожалуйста, а я останусь здесь, мне ничуть не холодно.

Доктор выругался, схватил ее за плечи и потащил к выходу.

– Стой, стой! – выкрикнула она отчаянно. – Я их надену, надену!

Она снова взялась за ненавистные брюки. Руки у нее дрожали.

– Ни за что на свете! – объявила она в конце концов и вышвырнула их из беседки.

Но от доктора не так легко было отделаться. Он решительно доволок Анастази до колодца, около которого стоял человек с фонарем. Женщина закрыла глаза, ей казалось, что она умирает; но как только она очутилась на той стороне, ее приняла в свои объятия жена соседа и сейчас же закутала одеялом.

Для обеих женщин приготовили постели, а для доктора и Жана-Мари нашли сухую одежду. Весь остаток ночи, пока Анастази то дремала, то просыпалась и начинала так плакать, что с ней чуть не сделалась истерика, муж ее сидел у камина и держал речь перед внимавшими ему соседями. Он объяснял, почему произошла катастрофа.

Как только начало светать, вся компания высыпала на улицу. Ветер гнал рваные клочья облаков, холод пронизывал до костей. Вдобавок шел дождь, и Депрэ, стоя перед руинами своего дома, исполнял нечто вроде индейской военной пляски, чтобы согреться. Дом был безнадежно разрушен. Стены обвалились, крыша рассыпалась, и от былого величия осталась только куча мусора с торчавшими кое-где концами обломанных стропил. Был выставлен караул, чтобы оградить имущество семьи от расхищения, и все отправились в гостиницу мадам Тентальон, чтобы закусить за счет доктора. Пиршество длилось довольно долго, в вине недостатка не чувствовалось. А когда участники поднялись из-за стола, на дворе шел снег.