– Электричество будет гореть еще неделю, – произнес Маракот с кислой улыбкой. – По крайней мере, мы умрем при свете. – Затем он грустно тряхнул головой. Улыбка сошла с его узкого лица. – Я не боюсь умирать. Я давно уже старик и достаточно повидал на своем веку. Моя работа практически завершена. Единственное, о чем я сожалею, – что позволил вам, двум молодым людям, последовать за мной. Я не имел права рисковать вашей жизнью.

В ответ я лишь горячо пожал руку профессора, не в силах произнести ни слова. Билл Сканлэн тоже хранил молчание. Мы медленно опускались, измеряя скорость падения по теням рыб, которые метались вокруг. Казалось, что это рыбы поднимаются вверх, а не мы падаем вниз. Камера продолжала раскачиваться; я немного побаивался, что мы завалимся набок или перевернемся вверх дном. К счастью, наш вес был неплохо сбалансирован, и несмотря ни на что нам удавалось сохранять вертикальное положение. Случайно взглянув на глубиномер, я заметил, что мы упали в пропасть почти на милю.

– Видите, все происходит, как я и предполагал, – заметил Маракот с оттенком самодовольства. – Вы ведь знакомы с моим давним докладом Океанографическому обществу о соотношении давления и глубины. Как бы мне хотелось подать миру хотя бы краткую весточку, чтобы доказать несостоятельность взглядов Бюлова из Гессена{30}. Старый осел осмеливался мне возражать.

– О Господи! Если бы я мог отправить весточку домой, то не стал бы тратить время на перепалку с безмозглым снобом, – сказал Сканлэн. – В Филадельфии живет одна симпатичная малютка. Верю, что она прольет слезинку-другую, когда узнает, что Билл Сканлэн отошел в мир иной. Хотя дорога к ангелам нам предстоит не из легких.

– Ты не должен был следовать за нами, – сказал я и опустил руку на плечо Билла.

– Я бы чувствовал себя последним негодяем, если бы остался на судне, – ответил Билл. – Это моя работа, и я рад, что выполнил ее до конца.

– Сколько времени осталось у нас в запасе? – спросил я у доктора Маракота после короткой паузы.

Он пожал плечами.

– Достаточно, чтобы достичь дна, – прозвучал ответ. – Воздуха в баллонах должно хватить на день. Проблемой является использованный воздух. Углекислый газ задушит нас. Если б мы могли от него избавиться…

– Думаю, что это невозможно.

– Один из баллонов содержит чистый кислород. Я приготовил его на случай непредвиденных обстоятельств. Вдыхая кислород, мы сможем продержаться еще какое-то время. Обратите внимание, мы на глубине более двух миль.

– Ради чего нам цепляться за жизнь? Чем скорее все закончится, тем лучше, – сказал я.

– Правильно! – воскликнул Сканлэн. – Давайте покончим со всем разом.

– И упустим возможность полюбоваться самым замечательным зрелищем, которого не видел ни один человек в мире? – возразил Маракот. – Это будет предательством по отношению к науке. Давайте запишем наши наблюдения до конца. Даже если записям предстоит быть похороненными вместе с нашими телами, игра должна быть доиграна до финального свистка.

– Только ради спортивного интереса, – согласился Сканлэн. – Док, вы смелее нас обоих. Если мы влезли в эту передрягу, то должны увидеть, чем все закончится, а не соскакивать посередине пути.

Мы втроем уселись на диван и крепко вцепились в него напряженными пальцами. Камера, качаясь и подергиваясь, опускалась все ниже. Рыбы продолжали мелькать вверх и вниз мимо иллюминаторов…

– Уже почти три мили, – заметил Маракот. – Я открою кислородный баллон, мистер Хедли, кажется, пришла пора. В одном я уверен, – добавил профессор с сухим кудахтающим смехом, – это место отныне станет называться Маракотовой бездной. Как только капитан Хави разнесет весть о нашей судьбе, мои коллеги позаботятся о том, чтобы наша могила стала памятником. Даже Бюлов из Гессена… – Он пробормотал что-то о своих давнишних обидах.