Черные минуты - Мартин Соларес (2006)

– Святой отец? Как вы себя чувствуете?

Ничто не раздражает меня более чем жалость, особенно если кому-то вздумается пожалеть меня.

– Да, все в порядке, – через силу ответил я.

Он снова уставился на портрет, а я про себя недоумевал, как Кабрере могли поручить расследование убийства Бернардо Бланко. Благодаря своему острому, проницательному и пытливому уму молодой Бернардо создавал журналистские шедевры, он был настоящим мастером криминального репортажа, но Макетон… Чего можно ждать от этого примитивного создания?

Но я ошибался.

– И это все? – спросил он.

– В смысле – все?

– Я думал, у вас еще что-то есть.

– Например?

– Ну я не знаю… что-то очень важное… вы же сами сказали…

– Эти книги очень важны. Бернардо их очень ценил, – настаивал я. Мне жуть как хотелось выпить.

– Но насколько я понял, это срочно?

– Еще бы не срочно! – Я обвел рукой кабинет. – Посмотри, какая здесь теснота. Каждый ученик, что приходит ко мне, забывает здесь одну-две книги. В конце концов, у меня не публичная библиотека.

Кабрера нахмурился и подозрительно взглянул на меня – так и Бернардо, бывало, оглядывал лжецов, которых видел насквозь. Похоже, с нашей последней встречи в нем развилась интуиция (думаю, не слишком, но все-таки). На миг я испугался, что он сейчас отбросит все приличия и устроит мне форменный полицейский допрос, но он применил ко мне более изощренную пытку. Он долго болтал о разных пустяках, продлевая мои мучения, чтобы затем перейти к атаке.

– Как приятно вернуться в школу, – говорил он. – Вижу, что она разрослась, открылись новые классы.

– Ну да, народу прибавилось. Видишь ли, новые неграмотные дети рождаются каждый день. Когда ты был тут в последний раз?

– Хм… лет двадцать назад.

– А… ясно. И когда тебе поручили это расследование? – спросил я, боясь, как бы он не ударился в воспоминания.

– Не далее как сегодня утром.

– То есть Весельчак теперь не при делах?

– Вроде того. Кстати, святой отец, на прошлой неделе я видел, как вы с ним разговаривали.

– Это, знаешь ли, мой долг.

– Вы больше не навещаете заключенных в тюрьме?

– Навещаю, а как же. Я по-прежнему тружусь на два лагеря, как распорядился епископ, дабы способствовать прекращению вражды.

Его вопросы насторожили меня. Интересно, насколько он осведомлен о деятельности Бернардо Бланко? Судя по хмурому лицу, ему кое-что известно. Мы оба молчали, и неловкая пауза затягивалась. Что у него на уме? Если он ждет от меня признания, то не дождется. Или нарочно тянет время, чтобы меня помучить? А проклятая бутылка водки в шкафу, словно обольстительная женщина, так и манила меня к себе. Я понимал, что заслужил эту муку, что поделом мне, но от этого не становилось легче.

Тем временем Кабрера уселся поудобнее, показывая, что никуда не торопится. Поскольку он явился ранее назначенного времени, я не успел убрать, и все улики остались на виду. Прежде всего – шахматная доска с неоконченной партией.

– Бернардо был достойным соперником? – спросил он.

– Весьма, но часто терял ферзя, – ответил я, не подумав, и мысленно укорил себя: «Фриц, опять ты сболтнул лишнего! Ты сам загоняешь себя в угол!»

Во взгляде Рамона промелькнуло изумление – наверняка он начинал догадываться о случившемся. Но вместо того чтобы добить меня, как на его месте поступил бы Бернардо, он взглянул на обложку романа Стивенсона и спросил:

– Вы часто виделись, святой отец?

– Нет, не очень, – ответил я и добавил, спеша уйти от этой темы: – Как дела на работе?

– Все по-старому.

– Жаль, что ничего не меняется.

Я стал убирать фигуры в коробку. Позже надо будет протереть их, чтобы не осталось отпечатков пальцев Бернардо. Одна пешка упала на пол. Кабрера подобрал ее и протянул мне.

– Вот, возьмите, святой отец.

– Спасибо, – буркнул я.