Космопорт - Сергей Чернов (1999)

— Не о том он волнуется, — поразительно, до чего люди бывают не дальновидны. — Лучше пусть пальцы скрестит, чтоб Виталик её не упустил. Если она замуж выйдет, то точно не уедет, как у них обычно бывает. Отработают свои три года и хвостом машут на прощание.

— А то и раньше, — Басима пододвигает мне маринованные грибочки.

— Дашке вроде нравится у нас, — замечает Алиса. — Виталик её на лошади уже катал.

— Надо завтра на базу сходить…

«Завтра» вечером на базе «Талая».

Мишанька увязался за мной. Провокация от Алиски, которая тоже подклеилась. Волевой запрет не прокатит, слишком маленький, слово «дисциплина» ему не знакомо, и база — место не запретное. Так сказать, метка уровня 0+.

Моё неудобство. Наверное, придётся нарушить правило: в присутствии сына говорить только по-английски. Очень сложно сделать так, чтобы он слышал от меня только английскую речь. Пока идём — хитрый ребёнок удобно устроился на моей шее, — подвергаю Алису изощрённой мести. Разговариваю с Мишей и с ней по-английски. Какими-то неведомыми путями Алиска понимает не меньше половины, хотя никогда английский не учила.

Топать километра полтора, так что через двадцать минут мы на месте. Некоторое время стоим на краю у лестничного спуска. Часовой меня признаёт, вытягиваясь по стойке смирно, а я — нет. Кто-то из младшего поколения всадников, их не так хорошо знаю.

Архитектурно почти ничего не изменилось, только шатёр вроде стал больше, ровнее и красивее. Кусты и деревья выросли. Теплолюбивые груша и орешник на южном склоне слева от нас. Так-то географически он на северной стороне, но смотрит в сторону юга, поэтому южный, самый тёплый. Справа под нами — почти весь склон клубничный.

За речушкой пасётся пара стреноженных лошадей. Пейзаж оживлён множеством юного народа. Взрослым здесь не климат. Во-первых, сухой закон. Во-вторых, нормальный человек в возрасте не может долго терпеть высокой концентрации молодёжи вокруг. Выслугу для выхода на пенсию учителям не зря дают. В-третьих, невыносимо подчиняться младшим, а тут командуем только мы. Это наша суверенная зона.

Меня встречает приветственный рёв такой силы, что Мишанька судорожно сжимается, затем слышится подозрительное журчание и тёплая струйка омывает мою шею и спину. Ох ты ж мачеху мою растудыть! Ржу.

— Алиса, сними с меня этого обоссанца! — вот и заговорил по-русски, нарушил правило.

Освобождённого кое-как от закостеневших от испуга детских ручек меня хлопают по плечам, трясут руку. Гомонят и гомонят вокруг мои друзья.

— Погодите, парни, — продолжаю смеяться и от радости встречи, и из-за пометившего меня сына.

От меня не отстают, сидят на берегу и в то время, пока плещусь в воде и ополаскиваю рубашку. После водных процедур ведут к лавочкам с выложенным по кругу камнями кострищем. Тут же накидывают туда сухих веток и прочего горючего материала. Наперебой делятся новостями. Выясняется, что новости Басимы уже устарели. Жену Пети увезли в роддом буквально час назад. Сам Пётр — один из той пары мальчишек, с которыми я познакомился здесь первыми, — стоит, рдея от гордости и смущения.

— Безнадёжно меня обогнал, — говорит его друг Вася. — Я только-только собрался жениться.

— Я гляжу, вы время зря не теряете, — улыбаюсь.

Честно говоря, не ожидал, что они так быстро ринутся выполнять мои заветы.

Друзья требуют от меня новостей. Рассказываю. Всё, о чём можно, разумеется.

— Говорят, что ты с самим президентом вась-вась? — осторожно интересуется Борис, взводный-3.

Уже рассказал, что из армии вернулся осенью. Там ещё четверо парней из наших служат, но уже следующего поколения, тех, кто моложе меня.

Мне вот интересно, когда Басима успела по всему селу растрезвонить? Хотя сутки прошли, вполне могла.