Космопорт - Сергей Чернов (1999)

— В фантастических проектах вылетающий аппарат уже имеет первую космическую скорость, но наш мальчик поступил благоразумно. По имеющимся сведениям и анализу результатов космического наблюдения, скорость ракеты на выходе имеет не больше тысячи метров в секунду. Относительно немного, но существенный фактор для изменения грузоподъёмности в лучшую сторону.

— Хочешь сказать, в этом есть для нас польза?

— Огромная, Боб. Теперь мы знаем, что тоннельный старт вполне осуществим, ракета в момент вылета или прямо в тоннеле не разваливается. Начальная скорость вполне приличная. А мы, Боб, можем построить тоннель намного южнее, ещё длиннее, и наши результаты будут лучше.

— Долго, Майк.

— Русский мальчик построил за год, а мы что — хуже? Вот теперь давай свой виски, есть повод выпить.

Гроувс гостеприимно наливает мелкую стопку. Мужчины долго смакуют.

— Бог создал шотландцев, чтобы они радовали нас своим виски, — острит Гроувс.

— Если с подобного старта будет толк, то мальчику Вику нужно памятник поставить за это достижение. Оно будет иметь огромное значение для мировой космонавтики, Боб.

— Не пора ли ему УЖЕ ставить памятник, Майк? — прищуривается Гроувс.

— Подожди. Чувствую, мальчик Вик пока не все карты раскрыл.

— У тебя нет внутри своих?

— Близко к руководству нет. У них в Агентстве поразительно эффективно выстроена контрразведка и политика разделения компетенций.

— Взрослая нация, Майк. Давно знакомая с культурой спецслужб.

— Это ты тонко подметил. За это стоит выпить, — на этот раз подмигивает Веклер.

— За русскую культуру разведки и контрразведки?

— За то, что ты здраво оцениваешь противника.

Против комплимента в свой адрес хозяин кабинета возразить не в силах.

— Спасибо за угощение, Боб. Пойду писать рапорт руководству. Нам всерьёз надо задуматься о конкурентном проекте.

27 мая, пятница, время 16:50.

Москва, блог Киры Хижняк.

— Давненько ты ко мне не заходил, — Кира снова светит мне лицом и нейлоновыми коленками.

Почти ничего не изменилось в этом месте за два с половиной года. Об этом и говорю, не преминув добавить:

— Только ты вроде ещё красивее стала.

Девушка с огромным удовольствием принимает комплимент.

— Понимаешь, даже повода не было. Что я мог сказать, кроме того, что идёт работа? Вот мы конструируем ракету, двигатель для неё, туда-сюда… скучно. Зрителю латентный период неинтересен, ему результат подавай. Репетиции никто не смотрит, всем нужен готовый спектакль.

— И вот мы наконец видим результат, — берёт бразды Кира. — Правда, плачевный, зато он есть.

— Почему же «плачевный»? — удивляюсь страшно.

— Ракета ведь разбилась, — недоумевает в ответ.

— А как бы мы систему самоликвидации проверили? Подождали, пока она отлетит подальше от старта, но несильно, и взорвали, — объясняю абсолютно хладнокровно. — Улетать ракете вглубь Казахстана мы позволить себе не могли. Мало ли кому на голову обломки упадут. А так мы надёжно уложились в разрешённую зону падения.

— Есть и такая зона?

— Ну да. Конечно, запуски — дело такое, всё может случиться. Теоретически ракета может в любой точке траектории навернуться. Но если это случится на территории Казахстана за пределами очерченной договором зоны, нам придётся штраф платить.

— А если на территории России?

— Если упадёт в пустынном месте, то и ладно. Все посмотрят сквозь пальцы. Ещё и рады будут. Местные жители с радостью обломки на сувениры разберут. Сельские обожают такие события, темы для разговоров лет на пять хватит. А помнить будут всегда. Ещё и стелу на этом месте поставят.

— Может и на город упасть.

— Вероятность крайне мала. К тому же траектория тщательно просчитывается. Но ты натолкнула меня на мысль. Надо обзавестись какой-то страховкой. Обдумаю этот вопрос.