Второй кощей - Дмитрий Билик (2025)

Первая в вольном переводе гугла значила: «Когда закрывается лунная дверь, открывается другая». Вторая гласила: «Откроют двое равных по силе, но владеть будет один». С этим-то все понятно. Чтобы взломать ларь, нужна пара кощеев, а что по поводу лунной двери? Где это вообще? И что?

Что меня печалило больше всего — это оказались все записи относительно ларя. То ли Спешница не успела, то ли не хотела писать ничего, кроме обозначенного. Я помнил, что ушла она от нас на девяти рубцах. Поэтому больше ничего путного не будет. Забавно, но именно после этого меня срубило. Вот только за окном к тому времени уже начало светать.

Надо ли упоминать, что к утру я был в состоянии мокрой соли? Это понятно, мне еще бабушка говорила, что крепко спят только люди с чистой совестью. Вот тот же Гриша храпел так, что обои сворачивались. Несмотря на свои многочисленные косяки, бес считал себя ангелом во плоти. В скуфской, как мы выяснили, плоти.

Собственно, это неземное создание меня и вытащило из тревожной дремы. Ладно, справедливости ради, Лихо, но причиной тому был Гриша. Юния бесцеремонно пихала меня до тех пор, пока я не открыл глаза, а потом просто кивнула:

— Иди, успокой своих бесов.

Я даже не понял, почему сразу своих. Только позже пришло осознание, что Гриша все же выполнил мое поручение. Нет, не то чтобы я ожидал, что он не справится, просто не рассчитывал, что все случится так скоро. Но судя по ругани с кухни, причем ссорящиеся совсем не стеснялись в тоне и выражениях, все могло дойти до рукоприкладства. Пришлось подниматься.

— Ты позор для всего бесовского рода. Слава Господу, что твоя матушка не видит такой криворукости.

— Отстань, а, — подал голос Григорий.

— Только и умеешь, что пить, да бездельничать. Сковороду сначала прокали… Прокали, говорю. Прилипнет же блин… Ну, что я говорил.

В воздухе пахло горелыми блинами, свиным салом, которым Гриша все же начал прокаливать сковороду, и надвигающейся крупной ссорой. Прохор, он же Прошка, старый, плешивый, с уродливыми пигментными пятнами на лице, сидел на табурете и комментировал любое неправильное действие Гриши. То есть, каждое. Изредка он почесывал правое, обожженное, ухо и неодобрительно морщился. При виде меня Прошка как-то насторожился и чуть склонил голову. То ли кланяясь, то ли просто стараясь не встречаться взглядом.

Я его понимал. Именно со мной было связано исчезновение хозяина Прошки. Не знаю, чувствовал ли Стыня еще бес или нет. Наверное, должен был. Но вместе с тем явно понимал, что Стынь теперь в другом мире.

— Хозяин! — просиял Гриша.

Держу пари, он еще никогда не был так счастлив меня видеть.

— Прохор, рад, что вы приняли мое приглашение. Надеюсь, не возникло никаких трудностей с проходом в мой дом.

— Гришка же от вашего имени говорил, потому какие тут проблемы?

Было видно, что его подмывает что-то спросить, но Прошка не осмеливается. Поэтому я медленно моргнул, после чего кивнул. Мол, давай.

— Что с хозяином?

— Он ушел. В другой мир и, боюсь, едва ли вернется. У вас не было никаких разговоров по этому поводу?

Прошка помотал головой. А потом добавил.

— Он рубежник, а я кто такой, чтобы со мной о подобном разговаривать.

Я всегда был поклонником равноправных отношений, считая их наиболее справедливыми. И искренне полагал, что Стынь поступил со своим бесом не очень красиво. Однако изредка у меня бывали сочувствия к авторитарной форме правления. Я вот представил, что бы было, если бы Гриша слушал меня просто потому, что я так захотел. Без всех этих своих комментариев, обид и прочих фишек.

— Пойдем ко мне. Поговорим, как ты жить будешь. Ну, и расскажу немного о твоем хозяине.