Второй кощей - Дмитрий Билик (2025)

Да, представляю, что сегодня будет на страницах «Чуровской правды»: «Матвей Зорин — фетишист», «Новая королева секс-шопа», «Они — не наши». Мда, у всего есть своя цена. Анафалар, ты даже не представляешь, какую репутацию пришлось разрушить для того, чтобы разнообразить твою половую жизнь. Матвей Зорин — от друга и помощника чуров до проклятого извращенца за пять секунд.

— Матвей, наш Голова передал свою признательность и разрешил вам с другом развеять договор. В знак своего расположения.

Наверное, я удивился примерно так же, как чур, когда обнаружил в чемодане прославленного рубежника женское белье. Потому что это было… нелогично, что ли? Зачем чурам сначала брать с меня слово молчать, а потом говорить, что это самое слово можно забрать назад.

Прошлый Матвей бы решил, что чуры хорошие парни и понимают, кто им друг, а кто нет. Нынешний знал, что существа что-то задумали. И ничего просто так не бывает.

— Передайте Голове большое спасибо, — поклонился я. — Теперь мы уже можем заняться делом?

— Да, конечно.

Мы сложили пожитки Алены обратно, а я убрал артефакты, включая меч, в рюкзак. Взялся за ручку чемодана, протянув другую руку чуру. А Богдан просто схватился за дверь, открыл ее, и мы «вошли в пол». И таким же методом выбрались наружу, в Изнанку. Надо же, раньше мне казалось, что проход должен быть функционален.

Хотя чего это. Чуры еще при проникновении в сокровищницу Князя доказали, что им достаточно лишь направления. А проход в слое реальности они найдут сами.

— Спасибо и всего доброго, — махнул я Богдану, катя чемодан по песку.

Тот кивнул. Я осознал, что уйти красиво, как туристу в Венеции, не получится, поэтому убрал пожитки на Слово. А когда уже отошел на значительное расстояние, решил поговорить с приспешницей.

— Алена, ты как там?

— Давай быстрей доставай меня отсюда! Тут жесть. И в туалет хочется.

— Если честно, я не знаю как. Ты вроде как сама можешь в любой момент выбраться.

В следующее мгновение приспешница выскочила наружу, как чертик из табакерки. Причем, часто дыша и с бешеными глазами, словно увидела Гришу голым в душе. И я, к сожалению, знаю, о чем говорю.

— Ты чего?

— Чего. Ты когда-нибудь был в абсолютно черной комнате? Только в такой, где нет стен и вообще ни черта нет. И звуков никаких, кроме биения твоего сердца. Я, короче, теперь понимаю, как становятся клаустрофобами.

— Людей запирают в артефактах? — удивился я. — Не, так на всех магических штук не хватит.

— Очень смешно. И это, отвернись, я туда пойду.

— Только далеко не отходи, тут бывает опасно.

— Нормально здесь, немного готично, но в целом ок.

Готично? Вот так Скуггу еще точно никто не называл. Хотя реакция Алены мне понравилась. Я думал, что она будет рвать волосы от того, куда я ее притащил, и ругаться последними словами. Но тут, благодаря Трубке, все сработало на контрасте. После бесконечной темной комнаты, худо-бедно освещенные пустые степи показались почти землей обетованной.

Алена немного передохнула, а затем достала наушники и телефон.

— Хоть музыку послушаю.

— Плохой вариант. Тогда ты меня не услышишь.

— Вот умеешь ты все испортить.

— Это ладно, ты лучше скажи мне, где ты в будущем собралась телефон подзаряжать? И наушники беспроводные?

— У меня два повербанка, по тридцатке каждый. Потом что-нибудь придумаю.

Всегда умиляла эта уверенность Алены в себе. Главное ввязаться в бой, а потом уже разберемся. И что удивительно, часто получалось. Наверное, кроме этого случая. Сомневаюсь, что ради своей зазнобы Анфалар изобретет электричество и построит пару гидроэлектростанций. Хотя чего, Алене хватит и одного ветряка.