Второй кощей - Дмитрий Билик (2025)

— Ты не знаешь всей правды. Первым претендентом на престол была сестра Святослава. Только тут оказался небольшой нюанс, она не рубежница. Впрочем, ее муж Режь-нога и особо приближенные к нему хотели в ближайшее время таковой ее сделать. Но не успели.

— А что случилось?

Лео словно не услышал вопроса. Какой засранец. Раньше он был разговорчивее.

— Вторым в очереди был Князь Тимофей Архиповский. Дядя отца Станислава по материнской линии. Но он внезапно исчез. Третьим оказался Михаил Никольский. На второй день после смерти Князя он передал хист сыну и теперь умирает. То есть, добровольно снял свои притязания на трон. Потому сестра Святослава оказалась мудра. И несмотря на требования мужа, отреклась от престола. Так Новгородским правителем стал Князь Николай, теперь уже Великий Князь. У него много детей, которые могут унаследовать престол, среди них два рубежника. И самое главное — родственные связи с тверскими.

— А это самое главное? — уточнил я.

Сказать по правде, от всех этих Николаев и Михаилов, голова заметно потяжелела. Для меня это просто белый шум.

— Нужен был правитель, которого признают не только в Новгороде, но и в Твери. Иначе сначала возникли бы конфликты на границе, затем вспомнили о спорных землях, а там недалеко и до глобальной войны. Потому так важно, что скажет сильный сосед Если даст добро Тверь, то смирится и вся Русь. К счастью, после некоторой паузы Великий Князь Тверской поздравил Николая Новгородского, так его прозвали из-за неблагозвучной фамилии, с воцарением.

Мне оставалось только глазами хлопать. Я думал, что у нас вообще план-капкан. Ликвидировать сумасшедшего Князя, причем чужими руками и выйти красивыми, в белом пальто. О том, что будет потом и как станут жить после смерти Святослава, мне и в голову не пришло. А тут вон что закрутилось.

— Это все Писарские? — спросил я.

— Насколько я могу судить. Я в дела Княжества теперь не вхож. Но Башка знает, как и что устроено, у него остались знакомые среди молодых рубежников. У Ткача, напротив, есть связи среди кощеев и приближенных к трону.

— Охренеть, — протянул я.

А что тут еще можно было сказать? Мне оставалось лишь надеяться, что семейка Писарских с умом воспользуется властью, которая им досталась. И не начнет творить беспредел. У Ткача были определенные проблемы с головой из-за хиста, но на общем деле раньше это не сказывалось.

— Какие еще новости?

— Из государственных больше никаких. Касательно тебя… — Лео поморщился, будто только что ел свежайшее пралине, а перед ним вдруг поставили сюрстремминг. — Судя по всему, о тебе предпочли забыть. Хотя что-то подобное я и предполагал. Во-первых, пока никто не знает, что с тобой делать. Во-вторых, это удобно.

Я кивнул. Рубежные княжества меньше всего напоминали справедливые социальные государства. Хотя я не припомню, чтобы такие на сто процентов были и у чужан. Но Рубежники тут переплюнули всех. Умер или стал инвалидом — сам виноват. Надо понимать, что у верблюда два горба, потому что жизнь — борьба.

— По крайней мере, за все время, пока я здесь, никто не решился тебя навестить, — продолжал Дракон. — Что мне только на руку. Лучше прятаться на самом виду. А я очень хотел дождаться твоего пробуждения.

Интересно, что бы было, если мой «восстановительный сон» затянулся не на три недели, а, скажем, на полгода?

— Подожди, что значит прятаться?

— Я явил себя Драконом перед кощеями Князя. Не знаю, какие будут указания на мой счет от нынешнего правителя, но мне же лучше пока побыть в тени. Долг перед отцом я выполнил и отомстил за него и его товарищей. Что до Ордена, мне хватило нескольких столетий для понимания, что это бесперспективное занятие.

Я покивал, одновременно разминая руки. Конечности пусть плохо, но слушались.

— И чего, теперь надо приносить клятву новому правителю? — спросил я.