Земли Ордена - Михаил Игнатов (2025)

— Когда я познакомился с Седым и он действительно ещё был седым, то он покупал зелье у алхимика беззвёздной фракции. За огромные, для меня тогдашнего, деньги покупал. Но здесь, — я снова постучал по листу бумаги, по так заинтересовавшей меня цифре, — сумма в десятки раз большая. Почему Орден сам не покупал зелья лечения и Слезы Неба для тех, кто сжёг себе года? Почему, если уж говорить откровенно, я и Седой этими самыми зельями и соблазнил вас, комтуров?

Алкая ответил мне тем жестом — сцепил перед собой руки, поставив локти на стол, и впился в меня неожиданно острым взглядом:

— Это очень громкие слова. Особенно громкие для вашего положения, глава. Вы соблазнили нас не ими. Не было зелий в том зале под формацией.

Но я тоже умел добавлять во взгляд сталь. Наши взгляды встретились и скрестились, словно два цзяня, скользя друг по другу и звеня.

— Мне кажется, ты в очередной раз уходишь от ответа.

— Я казначей, глава. Цифры требуют строгости и точности, я привык ожидать точности и от формулировок.

— Хорошо, — кивнул я. — Давай поговорим о них.

— Наш урок явно сворачивает не туда, глава.

— Будет ли полезен урок, стоящий на рыхлом фундаменте недопониманий, недоговорённости и тайн?

На миг мне показалось, что сейчас в нашем противостоянии взглядов мы оба перейдём на этап выше: к давлению духовной силы. К счастью, я ошибся — Алкай тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— Мы тут на прошлой неделе немного посидели с вином…

Своё недовольное: «Опять?», — я удержал в себе, хотя в последнее время мне кажется, что старейшины буквально и трёх дней не могут продержаться без подобных посиделок, да ещё в половине случаев и меня пытаются к ним привлечь. И это не считая того, что каждый второй на обеденном совещании тянет с подноса девушек именно вино.

Невольно покосился на листы доходов и расходов семьи. Нужно бы проверить, указана ли там графа вино и откуда, вообще, такие его запасы. У кого эти бочки?

Алкай же продолжал:

— И Рутгош с Аранви рассказывали про поход к Ключу и вспоминали ваши слова, глава, — Алкай поднял взгляд и пожал плечами. — Мне кажется, лучше и не ответишь на ваш вопрос, глава.

Я уточнил:

— И эти слова?

— Про то, что Дарагал сделал некие вещи традицией, глава. Возвёл в принципы Ордена, — Указ моргнул, награждая его болью за нарушение, но Алкай лишь чуть прищурил глаз.

Я потёр бровь и уточнил ещё раз:

— Традиция не только жертвовать собой, но потом и не лечить это? — видя, как искривились губы Алкая, выдохнул. — Вы там с ума все посходили, что ли?

— Оглядываясь назад, — со всё той же кривой усмешкой ответил Алкай, — я иногда и сам так думаю.

Мне всё больше и больше хотелось пробудить этого самого Дарагала и задать ему десятка два вопросов. Только неуверенность в том, что моих новых сил хватит на то, чтобы заставить его отвечать, удерживала меня от этого.

Если взглянуть на только что полученные ответы с другой стороны, то Седой получается едва ли не бунтарь Ордена, который вопреки безумным традициям сбежал лечиться и даже обдумывал возможность купить зелье для восстановления сожжённых жизней. Не только себе, кстати, но и другу.

Как его, вообще, обратно в Орден впустили омоложенного? Ладно, этот вопрос я задам ему самому. Уверен, сегодня он сам ко мне подойдёт и попытается утащить на очередную вечернюю попойку. Там-то я заодно и ещё кое-что спрошу. Кажется, вернувшись от Норы, кое-кто мне о многом не сказал, например, о купленных бочках вина, которым он спаивает старейшин, заговорил зубы новостями фракций и прочим. Но пока что я сменил тему.

— Ладно, — снова постучал по той же самой многострадальной строчке. — Это наша часть денег, значит, у Красноголового столько же?

— Красно-кого? — нахмурился Алкай.

Я осознал, что сам Алкай вообще-то с красными прядями в волосах и, сделав над собой усилие, сменил прозвище на имя.

— У Илдура.