— Ах, вот почему вы здесь, — хозяин лавки с грустью взглянул на своего собеседника. — Да, это правда. Я взял на себя обязанность починить палочку вашей матери, Лили Поттер. Десять дюймов с четвертью, элегантная и гибкая, из ивы… Печально видеть почти мёртвую палочку, но это лучше, чем мёртвые люди. Сердцевина сохранилась лишь каким-то чудом, от дерева остались лишь щепки… Я предложил Лили заменить палочку, но она попросила восстановить то, что осталось. В ночь на первое ноября я закончил, уже выносил её Хагриду, у которого был портал… Я опоздал на несколько минут. Простите меня, мистер Поттер, я опоздал.

Мистер Олливандер склонил голову перед мальчиком. Он явно винил себя за смерть старших Поттеров. Но из того, что уже узнал Гарри, мама с папой прекрасно понимали, что они не смогут ни противостоять Волдеморту в классической магии, ни сбежать от тёмного волшебника. Вряд ли ловушка, в которую родители поймали самоуверенного мага, подготавливалась те несколько минут, что были у них после появления врага на пороге дома. Одно Возмездие требовало кучу времени для нанесения всех рун, не доставшихся его лбу.

— Нет, вы… вы не виноваты, сэр, — с трудом выдавил Гарри. Не то чтобы он хотел в чём обвинить в чём-то старика, да и вообще винить кого-то кроме Волдеморта было бессмысленно… Но слова всё равно давались с трудом. — Мама бы всё равно не справилась… с палочкой или без, он всё равно был сильнее… Знаете, они подготовили ловушку, и он был такой самоуверенный, что попался. Это они его убили, не я, понимаете? И палочка бы ничего не изменила.

Гарри замолк, не зная, что ещё сказать. Тягостная, давящая тишина повисла в лавке, и мальчик не мог сказать, сколько она длилась.

— Я не знаю, говорите вы правду, или просто хотите подбодрить сего старика, — сказал наконец мастер палочек, — но спасибо вам, мистер Поттер. Эти слова много значит для меня. Мой груз стал чуть легче. Но, я полагаю, вы пришли не за стенаниями скорбного старика. Так зачем вы пришли, мистер Поттер?

— Вы… мамина палочка всё ещё у вас?

Гарри не мог точно сказать, что он собирался делать, узнав правду. Просто чувствовал, что должен точно знать, должен подтвердить догадку, вспыхнувшую как звезда, когда он услышал от Рубеуса всю историю.

— Увы, мистер Поттер, — покачал головой мистер Олливандер. — Да, я намеревался хранить её ещё долгие годы, по разным причинам, лишь часть из которых связаны с моей виной. Возможно, не стоило её вообще продавать. Я вам рассказывал, что чаще могу не продавать палочку, которую хочу оставить, но не всегда это удаётся. Редко, но бывает, что волшебника выбирает лишь одна палочка из тысяч, что у меня есть. У меня не было выбора, я продал её.

— И как редко такое бывает? — Гарри крепче сжал свою палочку в кармане. Ну да, он всё время её с собой таскал, колдовать на каникулах, было нельзя, но оставлять её в сундуке казалось каким-то кощунством.

— Ни разу за тридцать лет. А вот в этом году таких было целых двоё, представляете? — хитро улыбнулся мастер палочек.

— А второй? — Поттер облизнул вдруг пересохшие губы.

— Купил палочку с витрины, — махнул рукой мистер Олливандер. — Вы, возможно, заметили, что она поменялась? Уже не одно поколение она украшала витрину этой лавки, в каком-то смысле стала символом Олливандеров, и вот, представьте себе, выбрала наконец волшебника.

Старик ещё что-то говорил, но у Гарри в голове билось лишь одно. Он был прав! Палочка, что он сейчас сжимал в руках, когда-то принадлежала его маме! Не то чтобы это что-то принципиально менялось, конечно, как не могла не отметить более рациональная часть его сознания. Но эта была ещё одна ниточка, подобная мантии, что связывала его с самым родным человеком! Пусть он никогда её не знал, пусть все эти мысли были весьма сумбурными и суматошными, но Гарри чувствовал, что был должен — обязан! — узнать правду.

— Вы в порядке, мистер Поттер? — вывел его из странного ступора тихий голос мастера палочек.