Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

— Барон, — произнесла она, — не обижайтесь, но… у вас действительно… действительно настолько большое и сложное хозяйство, что нужно будет ездить в банки, вести переговоры, да ещё и сложные!

— Это я заметил, — ответил я. — И хозяйство… и вас, ваше сиятельство.

Она невесело улыбнулась, в тишине закончила с супом, ко второму не притронулась, сразу взяла чашку с кофием.

— Не думаете, что вам с хозяйством просто повезло?

— Ваше сиятельство…

Она досадливо поморщилась.

— Да называйте уже по имени.

— Сюзанна, — проговорил я нерешительно, — я на днях передал Горчакову коробку спичек, которые сделал сам. Он переговорил с родителями, показал им, те впечатлились и обещают любую помощь. С постройкой фабрик, выдачей кредитов… Но лучше, если этим будем заниматься мы.

Она широко распахнула глаза.

— Спички?

— Новые, — повторил я. — Невзрывоопасные. Это огромные деньги. Но, Сюзанна, мы сможем больше, намного больше.

Она опустила взгляд, вздохнула.

— Больно это всё дико и странно.

— А вы не хотите побыть малость дикой и странной?

Она чинно поджала губки и ответила с достоинством:

— Нет, барон, не хочу. Я из приличной семьи и сама барышня приличная, хотя у меня шляпка, а не чепчик. Мне нравится работать наравне с мужчинами, а не вязать крючком кружевные платочки, но это не очень уж большой порок и не бросает пятно на весь род.

— Рад за вас, — сказал я кротко. — И за себя.

После обеда она снова зарылась в бумаги, а свои записи делает уже на третьем листке. Рад бы подсунуть ей блокнот, но даже не знаю, существуют ли здесь. Хотя можно бы толстую тетрадь, но где её найти…

Сюзанна всё мрачнеет, углубляясь в документы, хмурится, покусывает губки. Не зная, как ещё заинтересовать, я сказал робко:

— Ваше сиятельство, если восхотите снова послушать музыку или посмотреть балет, только скажите!.. Можно под настроение подобрать любую.

Она подняла голову, в глазах вопрос.

— Как это… любую?

— Ну, — протянул я, — когда тренируюсь… в смысле, упражняюсь с саблей, то врубаю «Танец с саблями» Хачатуряна, очень заводит и помогает…

Стена мгновенно превратилась в гигантский экран, зазвучала быстрая искрометная музыка Хачатуряна, по сцене понеслись танцоры с саблями, Сюзанна распахнула глаза шире, в центре пляшущих появилась в огненном танце женщина, олицетворяя стихию пламени.

Я качнул головой, изображение и музыка оборвались, я договорил:

— … а вам, возможно, для такой работы нужно что-то более тихое и мирное, вроде арии Калафа «Nessun dorma»…

Она насторожилась, одинокой женщине в доме мужчины нужно опасаться всего, сказала тревожно:

— Вы преступник, оборвали такое прекрасное представление! Это же вы его оборвали?.. Но я ценю ваше почти искреннее желание сделать моё пребывание здесь более комфортным и удобным даже для меня.

— Весьма польщен и впечатлен, ваше сиятельство, умением лягнуть так по-женски красиво. Так забацать что-нить, чтоб перо по бумаге бежало рысью, а то и галопом?

Она ответила сухо:

— Нельзя высокую музыку использовать так утилитарно! Это грех.

— Тогда можно что-нить простонародное, — предложил я. — Типа «шумел камыш», нет, это слишком, тогда «В горнице моей светло», «Вдоль по питерской» или «Выйду я с конем».

Она проговорила надменно:

— Простонародных не знаю. И не хочу слушать эти пьяные вопли.

— Гм, — сказал я, — что, если врубить тарантеллу? Самый что ни есть народный танец, Шопен, Лист да и Мендельсон, эти простолюдины, неплохо аранжировали…

И, не дожидаясь её согласия-несогласия, взглянул на стену, что превратилась в роскошный танцевальный зал, пара в испанских одеждах начала зажигательный танец. Вообще-то я малость схитрил, дал запись трансляции спортивных танцев, там тарантелла тоже в репертуаре.