Зоя несколько секунд молчала, ошарашенно хлопая глазами, а потом разразилась смехом.

— Лин, ты серьёзно?

— В этом весь он, — пожала я плечами. — Он прошел весь путь от остатков уважения через равнодушие к презрению. Но в то же время… не может позволить ей остаться совсем ни с чем. Все-таки 25 лет…. Их ведь на помойку не выбросишь…. К тому же, как ни крути, его вина в развале семьи тоже никуда не делась и она — огромна. Он столько лет позволял Анне безответственность, закрывал глаза на ее инфантилизм, что сейчас бросать ее — это все равно что котенка в проруби топить. И нет этому, Зоя, никакого оправдания для него. Не может он просто бросить ее и забыть. Ей 45 лет, 24 года она сидела дома и не работала… что она сейчас может? К тому же…. После того, как все вскрылось… она была в состоянии близком к шоковому. Как ребенок, которого отлупили после того, как всю жизнь слова грубого не сказали. И Даниил это осознал, когда немного успокоился, он ведь в тот день, Зой, тоже в адском бешенстве был. Взорвался изнутри по полной. И порку эту публичную нам устроил, чтоб мы все услышали его! Через шок, через боль, раз по другому слышать не хотели. И Анна…. И я тоже….

— Но после Виктору поручил за ней приглядывать. Людей нанял, чтобы помогали первое время…. Чтоб глупостей не наделала. Злился, бесился, а приглядывал…. И, наверное, все равно приглядывать будет…

— А я… поняла, что боролась за того, кто, несмотря ни на что, остается человеком. Даже если мне его убить хочется иногда за его манипуляции.

Я немного помолчала.

— Ревнуешь? — тихо спросила Зоя.

— Нет, — покачала головой. — Завидую. Завидую любви, которая была 24 года. И боюсь. Боюсь, что, приняв любовь Даниила как данность, повторю ошибки Анны.

— Кира говорит, что сейчас Анне стало немного лучше…. — продолжила, помолчав, — Я рада этому. Столько лет жить в паутине вранья от тех, кого любишь…. Ни одна женщина этого не заслуживает. Она ведь и правда любила и Анжелику, и Бориса. И то, что они с ней сделали…… Ее даже винить в этом сложно — такие как Анжелика манипулировать умеют с виртуозностью, они под это заточены, обучаются этому. Паутина строилась годами, Зой. Годами. Нда…. — я потерла лоб. — Анна должна была стать ее самой обеспеченной жертвой. Даниил…. Он до сих пор себе простить не может, что сразу не раскусил эту суку. Просмотрел…. Не защитил Анну от нее….

— Ну… — фыркнула Зоя, — это как посмотреть…. Защитил или нет. Договор этот, как он ему вообще в голову пришел после стольких лет?

— Хороший вопрос…. После того, как Анжелика ему на шею повесилась и соблазнить попыталась, смекнул он, что она их рассорить может попытаться, Анну к разводу подтолкнуть. Тем более как раз тогда Анна и врать ему в глаза начала. Да и сыну своему не доверял уже тогда. Видел, как Боренька резвится и матерью крутит как хочет. И договор этот не столько компанию уберегал, сколько саму Анну. Не умеет она ни с деньгами обращаться толком, ни тем более в управлении не понимает. Вот и составил. На всякий случай. А она без разговоров подписала. Хорошо знал он свою жену, Зой…. Слишком хорошо. Что-то мне подсказывает, что и сейчас он ей ее часть выделит, если увидит, что она хоть немного за голову взялась. Жадности в нем нет. Манипулятивности — до хрена, закрытости — тоже хватает, про упрямство и жёсткость — вообще молчу… но жадности — нет, этого нет.

— А с Кирой вы как уживаетесь? — Зоя посмотрела на меня с интересом, слегка склонив голову.

— Нормально, — я невольно улыбнулась, вспоминая моменты нашего общения. — Она вся в отца. Ругаемся иногда, конечно, куда ж без этого. Но она жестокий урок получила… сильно повзрослела. В учёбу с головой погрузилась, экзамены сдаёт хорошо. Ответственности прибавилось в разы. Я не лезу в ее воспитание — для этого Даниил и Анна есть, но, если она спрашивает — стараюсь отвечать честно. А спрашивает она много, — рассмеявшись, пожаловалась Зое.