— Алина, если вы в обморок свалитесь прямо на совещании, Николай Платонович меня… уволит, — говорила она, глядя на меня строгим, но заботливым взглядом. — Где я в таком возрасте работу искать стану? Пожалейте меня, дорогая, съешьте ещё кусочек.

Я улыбнулась краем губ, больше из вежливости, чем из настоящего желания.

— Вера, что будет на совещании? — спросила я, стараясь сохранить спокойный тон, но тревога всё же проскальзывала в моём голосе.

— Без понятия, — пожала плечами Вера, забирая пустую чашку и пододвигая мне ещё один кусочек пирожного. — Не знаю. Знаю только, что Николай Платонович в бешенстве. Вызвонили всех: Бориса, Анну, её адвоката, даже эту как ее… Анжелику!

Я нахмурилась, услышав это имя.

— Анжелику? — переспросила я.

— Ну да, — подтвердила она, вздыхая. — Ну и наши замы все собираются: Витя, Коля, Павловский. А из начальников отделов позвали только вас, Алина.

Я замерла, пытаясь понять, почему именно меня. Это не укладывалось в привычную картину.

— Странно, — тихо сказала я, не отрывая взгляда от своей тарелки.

— А вы, дорогая, не думайте много, — добавила Вера, заметив мой задумчивый вид. — Николай Платонович умеет… удивлять. Особенно когда он так звереет! Всё равно узнаете, когда начнётся. А пока пейте кофе и ешьте пирожное. Совещание без вас точно не начнётся, так что не переживайте.

Минута бежала за минутой, и мне казалось, что стрелки часов замерли на месте. Но они двигались, хоть и очень медленно, томительно.

За десять минут до назначенного времени меня начало потрясывать, я даже сидеть больше не могла — ходила из угла в угол по нашей малюсенькой комнате отдыха.

— Пойдёмте, Алина Геннадьевна, — махнула рукой Вера, — все равно вы тут как львица в клетке ходите. Думаю, большая часть зоопарка уже собрались. Вы не бейтесь, наши мужики вас в обиду не дадут.

— Я не боюсь, — пробормотала я, пока мы шли по длинному коридору в сторону приемной Даниила.

33. Алина

Анжелика и Анна уже были в приемной, когда я вошла. Обе одновременно повернули головы на звук наших с Верой шагов. Их взгляды были напряжёнными, словно они ожидали увидеть нечто неожиданное.

— Я не поняла, — прошипела Анна, её голос был острым, как нож. — Эта что здесь делает?

Она поднялась со своего места и повернулась к Вере, её лицо налилось яростью.

— Вера, вы нарываетесь на увольнение! — добавила она, её тон звучал почти угрожающе.

Вера не дрогнула, её взгляд остался спокойным, а голос — ледяным.

— Меня на работу Даниил Сергеевич принимал, — холодно отозвалась она, сложив руки на груди. — Только он меня уволить и может. Или Николай Платонович.

Анна нахмурилась, её лицо исказилось от раздражения. Анжелика, сидя за столом, наблюдала за нами с насмешливой полуулыбкой, будто происходящее её забавляло.

— Успокойся, Ань, — сказала она лениво, сложив руки на столе. — Возможно, эта дама здесь не просто так. Хотя… кто знает?

Я сделала глубокий вдох, стараясь сохранить хладнокровие, хотя внутреннее напряжение нарастало.

— Я пришла по поручению Николая Платоновича, — сказала я, стараясь звучать спокойно, но твёрдо. — Если у вас есть вопросы, их можно адресовать ему.

Анна прищурилась, её взгляд впился в меня, но она ничего не ответила. Анжелика лишь усмехнулась и вернулась к своему телефону.

Вера коснулась моей руки, едва заметно кивнув, и я ощутила её поддержку. Мы заняли свои места, ожидая начала этого совещания, атмосфера которого, казалось, уже накалилось до предела ещё до своего начала.

Я смотрела на Анну, не отрываясь, и во мне поднималась волна непримиримой, жгучей ненависти к этой женщине.

Эта ненависть не была вызвана ревностью. Она не рождалась из обиды или усталости. Она была глубже, темнее, исходила из самой моей души.