На протяжении остальной смены я не позволял себе заморачиваться из-за той тревожной реакции на Бишопа. Когда пришло время вернуть его в камеру, я оставался отстраненным и отказывался встречаться глазами с его пронизывающим взглядом. Как и заметил Хавьер, он был послушным и не поднимал шума.

Однако, как только он оказался в своей камере, а мы с Хавьером перешли к следующей задаче в списке дел, волоски на моей шее встали дыбом. Мне не нужно было смотреть, чтобы знать, что Бишоп наблюдает за мной через маленькое окошко в двери камеры.

Хавьер ознакомил меня со всеми стандартными ежедневными процедурами. Как вызывать команду для трансфера, когда заключенному надо выйти для посещения или встречи с адвокатом. Каков протокол для сопровождения священника или медсестры в отсеке. Как доставлять обеды, пересчитывать заключенных, докладывать об этом каждый час, и как в конце смены должным образом делать записи и документировать инциденты.

Рей поговорил со мной за обедом и объяснил, что мне предстоит еще один день поработать бок о бок с Хавьером, после чего меня внесут в расписание смен.

Это был полноценный рабочий день, и многое надо было переварить. Когда я добрался до своего джипа, было уже три часа дня, и жара стояла под тридцать градусов. После работы в изолированном здании с кондиционируемым воздухом было очень жарко. Пот стекал по моей спине и капал с висков, пока я возился с ключами и отпирал дверцу. Я не скучал по холодной погоде родного штата, но начинал гадать, каким же будет летом, если днем в мае уже так жарко.

Мне не терпелось попасть домой и надеть что-то попрохладнее.

Затем я вспомнил, что в новом доме меня ждет куча коробок. Прошлой ночью я приехал намного позже, чем ожидал, и разобрал вещи ровно настолько, чтобы найти простыню для матраса и одежду для работы. Вот и все.

Я ехал домой к катастрофе и сомневался, что у меня остались силы с этим разбираться.

Я позволил двигателю работать на холостом ходу и взял телефон, чтобы поискать, где тут можно купить пива. Я заметил еще два пропущенных от матери подряд, оба примерно в полдень. Сделав мысленную пометку позвонить ей, пока она не объявила меня пропавшим без вести, я настроил GPS на адрес алкогольного магазина и тронул джип с места.

Выехав с парковки, я напоследок глянул в зеркало заднего вида на высокие бетонные стены моего нового места работы. При свете дня здание выглядело менее устрашающим и зловещим, но я знал, что находилось за этими высокими заборами с колючей проволокой. Я виделся с мужчинами за охраняемыми дверьми и решетками. Я побывал в логове зверя, как выразился Рей.

Тюрьма Полански была устрашающей и зловещей. Солнечный свет и голубое небо, зеленые поля и пение птиц — это все иллюзия. Это рисовало красивую картинку, пытаясь замаскировать правду. Но я-то знал. По мере удаления от тюрьмы меня накрыло чувством облегчения. Отступило давление, которое прессовало мою грудь весь день, хотя я того как будто не замечал.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, надув щеки.

День был долгим. Не говоря уж о стрессе нескольких недель и месяцев перед переездом. Пора обустраивать новую жизнь.

Начинать с начала.

***

Стоя посреди гостиной в спортивных штанах и старой футболке, затерявшись среди дюжин коробок, я открыл пиво и пытался решить, с чего начать. Сотрудники компании, перевезшей вещи, выгрузили все в гостиную. Они опаздывали, и я не хотел оплачивать дополнительное время, в которое они могли бы рассортировать, что куда относится.

Кроме того, я вчера впервые вошел в этот дом и все равно не знал, что куда разложить и поставить.