За решеткой - Никки Джеймс

— Никакого пирога. Может, сделаю себе бутерброд с нарезкой из индейки, но это максимум моих планов на ужин.

— Тебе нравится мазать горчицу на свой бутерброд?

— Немножко. И еще майонез.

— Как насчет томатов и листьев салата?

— И то, и другое. Может, еще поджарю бекон до хруста и добавлю его. Получится этакий праздничный рождественский бутерброд.

— Моя бабуля в праздники добавляла к майонезу клюквенный соус. Говорила, что это добавляет приятную изюминку.

— Никогда так не делал.

— Попробуй.

Я вздохнул и кивнул. Мы обсуждали бутерброды. Это было странно, но в то же время необходимо. Это было простым и безопасным отвлечением. Мы оба ухватились за такой обыденный разговор и плыли по течению. Альтернатива была немыслимой.

— Когда я был маленьким, моя мама делала горячие бутерброды с индейкой из остатков мяса после праздничного ужина. Бутерброды были открытыми. Куча индейки, начинки, которой ее фаршировали, и все это залить подливой. Думаю, это мне нравилось даже сильнее, чем сам ужин из индейки, но не говори ей, что я так сказал.

— Твой секрет в безопасности со мной.

Мы говорили о десертах и традициях. Мы рассказывали об особенных игрушках, которые дарили нам в детстве. Со временем наш разговор сошел на нет, и мы просто стояли, наблюдая друг за другом. Мне хотелось сказать миллион других вещей. Мне хотелось завязать еще сотню бессмысленных разговоров. Время было не на нашей стороне, и меня убивала мысль о том, что мы никогда не сумеем насладиться такими простыми удовольствиями или традициями как пара.

Спустя какое-то время я ушел, чтобы выполнить другие свои обязанности, поговорил с другими мужчинами, которым нужно было выговориться, но мои мысли и сердце всегда были с Бишопом.

Те три ночные смены прошли намного быстрее, чем мне хотелось бы.

В финальный вечер я не мог игнорировать тошноту в своем нутре. Я два дня толком не ел, зная, что это моя последняя встреча с Бишопом, если только Синтия не сотворит чудо.

Той ночью я принес с собой на этаж книгу. Карманное издание-покетбук, «1984», которое было со мной годами. С тех пор в моей коллекции появилась книга и в твердой обложке, но я так и не избавился от этой маленькой, потрепанной версии. Я сунул ее за ремень перед тем, как выйти из комнаты для персонала.

Вчера слова подвели нас, и я знал, что сегодня будет еще хуже. Так что я подготовился и принес нечто знакомое, что мы могли разделить. Эта книга была предметом многих наших дебатов, так что я надеялся, что Бишоп оценит возможность отвлечься.

Я не ошибся. Он прислонялся к двери своей камеры и слушал, пока я читал. Через какое-то время он попросил перепрыгнуть на его любимые куски, и я подчинился. Всю ночь я читал, а он слушал.

— Ты же меня не забудешь, нет? — спросил он после того, как Уинстон в истории объяснил, как люди в его мире переставали существовать. Во плоти и в разумах людей.

— Никогда.

— Как думаешь, у нас есть какие-то параллели с Уинстоном и Джулией?

Я посмотрел на книгу в руках, листая страницы и размышляя. Мы обсуждали это прежде. Много раз.

— В некотором роде. Как и им, нам не предоставили шанса свободно изучить то, что есть между нами, потому что общество посадило тебя туда, а я тут. Нам не разрешено быть вместе. И мы также украдкой получили запретные моменты, которые нам не положено было иметь.

Он нахмурился, и на его лбу залегла складка, пока он думал.

— Но мы не точно такие же.

— Не совсем.

— Я бы никогда тебя не предал.

Я улыбнулся и подвинул руку к окну, чтобы привлечь его внимание и заставить поднять взгляд. Когда он встретился со мной глазами, я сказал:

— А я бы никогда не предал тебя.

Он усмехнулся, но этот звук был переполнен печалью.

— Ты продолжишь читать?

— Конечно. С какого момента?

— Вернись к той части, где они прячутся. В первый раз, когда они встретились.