Рембрандт - Аким Волынский

23 июля 1924 года

Ещё несколько офортов, заслуживающих упоминания. Представлен в гравюре человек, взвешивающий золото. Гравюра многоличная, живая и экспрессивная. Имеется портрет знаменитого художника Асселейна, в двух вариантах, от 1648 года. Художник охарактеризован типично-голландскими чертами, но идейной значительности офорт этот не представляет никакой. Портрет Яна ван дер Линдена имеется в оттисках со всевозможных состояний доски. Игла вырисовывала человека уравновешенно-созерцательного типа, с высоким лбом, с книжкой в руке, и непокрытой головой на фоне пейзажа, что очень необычно для портретов Рембрандта. Пристальным взглядом, устремленным в одну точку, Линден соединяет свою душу с чем-то перманентным. Это чисто рембрандтовская черта: выставлять людей на фоне вечности, и черта эта истолкована нами на множестве разнообразных примеров. Ещё одну мелочь следует отметить в этом портрете. Значительная часть изображений у Рембрандта имеют семитический налет. Этот же портрет лишен его вовсе, и с первого же взгляда ясно, что пред нами неоариец, беспримесный и чистый. Интеллектуальность здесь видна, лицо прямо ею сияет. Но это – интеллектуальность иного типа. Еврейский интеллектуализм течет из глубины и светится горящими углями или раскаленным металлом в темноте. Жар сосредоточен внутри и свет излучается оттуда же в некоей монолитности. Интеллектуализм же иного типа представляется часто озаренным извне, и всё дуалистично. Так освещен Антонидес ван дер Линден со своим умным и благородным лицом. Офортная игла нарисовала нам именно христианина, прицепившегося всею душою, всем сердцем к религии, и религия эта осветила его извне. Портрет овеян холодком. Если это проповедник, то он проповедует рационализм, не будучи сам в душе рационалистом. Рембрандт уловил, может быть, безотчетно тот оттенок мистической экзальтированности, который связан со всякою трансцендентальностью. Только имманентность проста, не истерична и здрава.

Наконец, последний офорт рассматриваемой категории. Представлен Аброгим Франсен, купец-антиквар, эффектно залитый светом из окна. Его окружают редкие драгоценные предметы. На столе перед ним раскрытый фолиант, а в руках большой лист, им внимательно изучаемый. Гравюра имеется в вариантах и в разных состояниях доски, прекрасно сохранившихся. Опять перед нами всё та же рембрандтовская тема – меркантильность, сочетающаяся со вкусами высшего порядка. Тема эта не только рембрандтовская, но чисто иудейская, причём мы опять понимаем это слово в его общечеловеческом значении.