Поздоровавшись с охраной на входе, прикладываю карту пропуска к турникету. Отчаянно жму кнопки обоих лифтов. Наконец, один из них приезжает.

Буквально вваливаюсь внутрь, на ходу расстёгивая пальто. Двери лифта не успевают закрыться до конца, остановленные чьей-то холёной рукой с заострёнными, молочного цвета ногтями.

В лифт протискивается… Отморская.

Не могу сказать, что я рада её видеть. Видимо, это отражается на моём лице, так как она многозначительно усмехается.

— Ну, привет, — здоровается с интонацией, которая изначально кажется мне странной.

Заходит в кабину. Жмёт кнопку этажа, который на один выше нужного мне.

— Здравствуйте, — отвечаю нейтрально.

На следующем этаже лифт останавливается. Проходят несколько человек в деловых костюмах. Я оказываюсь прижата ближе к Отморской.

Отсчитываю этажи, сменяющие друг друга на вмонтированном в стену цифровом табло. И я уже почти приезжаю в пункт моего назначения, как вдруг белобрысая стерва шепчет мне в ухо, обдавая сладковато-приторным запахом своих духов:

— Мазерати ведь лучше автобуса, правда?

Замираю. Она видела нас с Захаром! Продолжает, словно убаюкивая своим голосом:

— Только вот он никогда не будет твоим. Трахнет тебя пару раз и соскочит, — усмехается ядовито. — Не будь дурой, брось его первым. Мой тебе совет.

Наклонившись к ней вполоборота, чеканю:

— А Вас не спрашивали, Маргарита Сергеевна.

Сердце колотится, как сумасшедшее. Резко отвернувшись, протискиваюсь мимо пассажиров в открытые двери лифта.

Глава 26

Альбина

Отголоски разговора с Отморской ещё долго бурлят во мне. Зачем она это сказала? Не понимаю.

Хотя, конечно, понимаю. Обида брошенной женщины… По сути, Захар предпочёл меня ей. Такой красивой, стильной и элегантной.

А что я? Девчонка с пацанской стрижкой? Которая ещё вчера была «принеси-подай».

Думаю, Маргарита бы сильно удивилась, увидь меня такой, какой я была в прошлой жизни. С роскошными длинными волосами. В люксовой одежде и дорогих украшениях. Теперь я сомневаюсь, что это вообще была я.

Захар сказал, что с Отморской у него всё кончено. Даже если у меня есть причины ему не верить, не хочу думать о них.

То, что происходит между нами, кажется мне настолько прекрасным, что омрачать это мерзкими мыслями о предательстве и обмане нет никакого желания. И я сейчас не только о физическом уровне. Искреннюю нежность и заботу ни с чем не перепутаешь.

Поэтому пусть белобрысая стерва утрётся. Бывают такие люди, которым требуется иногда выпускать из себя яд, иначе они попросту взорвутся, фонтанируя своим дерьмом в разные стороны.

Ближе к двенадцати часам в кабинет заваливается Павлик. Вид у него слегка удручённый. Понимаю, что если Паша здесь, то и Захар скорее всего тоже вернулся.

— Как дела? — интересуюсь осторожно.

Павлик пыхтит сердито, буквально вышвыривая бумаги из чёрного кожаного портфеля.

— Паш?… Кофе будешь? — решаю зайти с другого конца.

Павлик разворачивается ко мне, раскинув руки в разные стороны. По выражению его глаз вижу, что дело плохо.

— Нет, ну вот скажи мне! В чём я виноват?

Молчу. Ему явно нужно выговориться.

— Сначала он опаздывает на эту встречу! Всё идёт наперекосяк, естественно. А в итоге, я ещё и виноват. Представляешь!?

Это он о Захаре?

— Паш…

— Ай!.. — отмахивается от меня. — Неси свой кофе.

Бегу на офисную кухню. На скорую руку загружаю кофеварку. Делаю капучино, как любит Паша. Тяну из вазочки пару конфет в разноцветной обёртке, оставшихся после празднования чьего-то дня рождения. Осторожно выруливаю в приёмную с подносом в руках.

Дверь в кабинет Захара распахивается. Оттуда выходит Настя, нагруженная какими-то бумагами. Лицо у неё бледное, словно обескровленное, что заметно даже под слоем макияжа, покрывающим её кожу. Вслед ей слышится устрашающее: