Без разрешения - Эля Муратова

Ими она кропотливо прикрепляет к моей причёске белую свадебную шапочку треугольной формы, расшитую мерцающей золотистой нитью. Эта же нить украшает широкие рукава и полы моего свадебного кафтана, стянутого на талии тяжёлым, инкрустированным камнями поясом.

— Никогда не видела такую грустную невесту. Улыбнись… — ободряюще подмигивает мне визажист. Вымученно тяну уголки губ в стороны.

Потерпи, Альбина. Немного осталось.

Заходит Мадинат. Она, как обычно, вся в чёрном. Волосы покрыты.

Муж Мадинат умер почти двадцать лет назад. Он возвращался домой на своём старом пикапе, гружёном дровами. На трассу неожиданно выскочил детёныш косули. Муж Мадинат резко вывернул руль, пытаясь избежать столкновения.

На влажной после дождя дороге машину занесло и, протаранив хлипкое ограждение, она рухнула в находящееся рядом ущелье. Погибли все. В том числе, двое сыновей Мадинат, десяти и двенадцати лет… С тех пор траур она не снимает.

Мадинат появилась в нашем доме через год после смерти мамы. Мне было восемь, Алану — тринадцать.

Общее чувство невосполнимой потери связало нас крепче семейных уз. Мы притянулись друг к другу, как разнополярные магниты, затерявшиеся среди деталей пластикового конструктора. Большое сердце Мадинат, переполненное любовью, которую некому отдавать. И мы с братом — маленькие дети, такие одинокие и никому не нужные в этом мире взрослых людей.

Мадинат спрашивает, готова ли я. Обречённо киваю.

Понимание, загорающееся в глазах моей второй матери, ласкает своим теплом. Мадинат, как и я, осознает, что противиться происходящему нет никакой возможности. Проще покориться и принять уготованную мне судьбу.

Мой будущий муж, Мурат Мамаев, по-крайней мере, хорош собой. Будучи старше меня почти на пятнадцать лет, в первую нашу встречу он показался мне холодным и отстранённым. Будем надеяться, что моя покладистость и ласковый нрав растопят его каменное сердце.

Несмотря на то, что соглашение о браке было заранее достигнуто Мамаевым и моим отцом, приготовления к нашей свадьбе велись с соблюдением всех обычаев.

Традиционная минавартта, или проще говоря, обряд сватовства, заняла по времени практически целую неделю.

Свадебная делегация, состоящая из членов семьи жениха, посещала наш дом трижды. Естественно, по предварительной договорённости. Мадинат трижды пекла по три осетинских пирога к их приходу.

И дважды сваты отказывались разделить с нами трапезу до принятия их предложения о замужестве. На третий раз пироги были надкушены.

В день сговора мне разрешили спуститься вниз и показаться на глаза моему будущему мужу. Тогда же он преподнёс мне калым — обручальное кольцо из белого золота с крупным изумрудом, огранённым бриллиантами.

Это кольцо оттягивает мою руку сейчас, подобно булыжнику, привязанному к шее. Слева и справа от меня встают шафера, назначенные из числа близких друзей жениха. Они же ведут меня к будущему мужу.

Девочки лет шести-семи, одетые в одинаковые белые пышные платья и похожие на ангелочков, посыпают сахаром мою дорогу к алтарю, где ждёт меня Мурат.

Когда я достигаю пункта своего назначения, мой жених аккуратно приподнимает фату, укрывающую моё лицо. Порывисто вздыхает, оглядывая. Шепчет хрипло:

— Какая ты красивая, Аля…

Смотрю в его беспросветно чёрные глаза и ничего там не вижу.

* * *

Три с половиной года спустя после свадьбы

Прихожу домой после рабочего дня. Наше с Муратом жилище встречает меня глухой тишиной.

Мужа ещё нет. Наверное, опять по девкам. Брезгливо морщусь. Но лучше уж так, чем ложиться с ним в одну постель, чтобы отдать свой супружеский долг.

Приняв душ, надеваю длинный шёлковый халат в пол. Распускаю волосы, стянутые в тяжёлую массивную шишку на затылке. Массирую голову пальцами.