Он. Она. Другая - Лия Султан

— Ты же можешь забрать его сама? Или мне везде ходить с тобой? — нетерпеливо бросаю ей. Больше она ни о чем не спрашивает. Уходит. Обижается. Опять. Но сейчас я не могу думать ни о чем, кроме Нафисы, которую ведет ко мне за руку Сабина. Разглядываю дочь с ног до головы: на ней бордовое платье в цветочек и розовые кроссовки со шнуровкой. Большая такая, красивая, удивительная. Вот только теперь она ко мне не бежит, а ее спеша идет.

— Здравствуй, Таир, — произносит Сабина. — Вот это неожиданность.

— Привет. Случайно здесь оказались. Привет, принцесса!

Сажусь на колени, беру ее сначала за руки, а потом рывком притягиваю к себе и крепко обнимаю. Жду, что и до моей шеи и щек дотронется, но этого не происходит.

— Привет, дадака! — отвечает Нафиса. — Ты больше не в телефоне?

— Нет, кызым. Я вернулся. И мы теперь будем часто с тобой видеться, гулять.

Она поднимает руку, вытягивает вперед указательный палец и касается им сначала носа, а затем лица. Я все еще сижу и, закрыв глаза, прислушиваюсь к своим ощущениям. Я совсем не помню ее малюткой, только отдельные моменты. Я приезжал с работы, когда она уже спала. Я крал у нее время, когда мог быть рядом. Я не видел ее целый год, за который он так повзрослела. Я пропустил многое и наверстать будет сложно.

— Мама, он настоящий! — звонко заявляет Нафиса. — Дадака настоящий!

— Конечно, настоящий, дочка, — чувствую, как в уголках глаз собирается влага, но пытаюсь остановить этот ненужный никому поток. — Я приеду завтра и мы сходим куда-нибудь вместе. Хорошо?

— Ага, — кивает она. — А куда мы пойдем?

— Куда ты сама захочешь.

Нафиса морщит носик и прикладывает пальчик к подбородку.

— Я подумаю.

— Хорошо. Я завтра за тобой приеду, — снова обнимаю ее, кладу ладонь на ее волосы и прижимаю голову к своему плечу. Я не знал, что можно вот так любить своего ребенка, потому что никогда прежде не испытывал к ней, маленькой, такую огромную нежность. Но, кажется, за год на чужбине я очень изменился и многое переосмыслил.

— Дадака, — вполголоса произносит она. — А ты можешь меня отпустить?

— Да…конечно. Прости.

Нафиса опускает голову и смотрит на свои кроссовки.

— Мам, у меня шнурки развязались.

— Давай, сядем и я тебе завяжу. А то мама не может сейчас нагинаться, — Сабина снова гладит живот.

— Нет, я хочу, чтобы папа завязал, — требовательно говорит малышка.

— Хорошо, — обрадовавшись, сажусь на колено и тяну руки, — я завяжу.

— Нет, я хочу, чтобы мой другой папа завязал. Ты не умеешь делать зайчика. Папа!

Мне кувалдой грудную клетку пробивают, ломая кости без возможности восстановления. Поднявшись на ноги, понимаю, что дышать нестерпимо больно. Как и смотреть. Она летит к нему, запрыгивает на руки, в ухо что-то шепчет. Ее отчим смеется, кивает, спускает ее на пол. Наблюдаю за тем, как мужик тоже садится на колено, вытягивает розовые шнурки и делает две петельки. Он занял мое место. Так просто. Я не тот, к кому она обращается за помощью.

— Таир, извини, но мне надо идти, — в реальность меня возвращает голос Сабины. — Не переживай. Она снова привыкнет к тебе. Просто дай ей время.

— Да, конечно. Ты права, — соглашаюсь в надежде, что так и будет. — Как ты, Сабин?

— Отлично, спасибо.

— Кого ждешь? — взглядом указываю на ее живот.

— Мальчика.

— Ух ты! Поздравляю!

— Еще раз спасибо.

— Мама! — окликает ее дочка и машет рукой, стоя рядом с новым мужем Сабины. “Они теперь семья”, звучит в моей голове.

— Иди. Тебя ждут.

Наблюдаю за тем, как она разворачивается и идет к ним, придерживая живот. Как он кладет руку на ее спину, улыбается, что-то говорит ей, а она в ответ смеется также искренне, как и мне когда-то. Я рад, что она теперь счастлива.