Он. Она. Другая - Лия Султан

Нариман хочет положить ладони на мои предплечья, но внезапно останавливается, видимо боясь моей реакции. Он не знает куда деть руки и теперь тоже сжимает их в кулаки. Молчим. Снова смотрим друг на друга неотрывно. Никогда не нравились мужчины, которые матерятся. Считала их грубыми, неотесанными, невоспитанными. Не то что тот интеллигент. И вдруг я вспоминаю, как больше года назад Нариман остановил драку между моим братом и бывшим мужем, да еще и матом обложил каждого так, что они даже пикнуть не успели. Да и я тогда вся съежилась от его властного голоса и слов, которых просто нет в моем лексиконе.

— Сабин, прости. Я сорвался и мне стыдно, — неожиданно признается он и снова подходит близко-близко. Ноги вновь становится ватными, уши закладывает, а по телу проносится необъяснимое тепло от того, что он рядом. — Но правда в том, что ты мне нравишься. Очень.

— Нравлюсь? — теперь от собственного шепота мне уши закладывает.

— Да. С тех пор, как увидел тебя в центре. Я не знаю, как сказать. — обреченно и шумно выдыхает. — Когда мы познакомились, я просто смотрел на тебя, как на женщину, которая любит мужа несмотря ни на что. Я помню, как ты его защищала перед братом, как закрыла его собой. Подумал тогда: незаслуженно повезло мужику. А теперь боюсь, вдруг ты до сих пор к нему что-то чувствуешь?

— Ничего я к нему не чувствую, — мотаю головой.

— Да? Просто я думал, еще не так много времени прошло после развода…

— Неправильно подумала. Он — просто отец моей дочери. Все. И потом глупо любить того, кто тебя предал, — пожимаю плечами. — Разве нет?

— Да, — быстро отвечает и снова потирает лоб. — Черт! Почему это так сложно? Чувствую себя сейчас безмозглым подростком. Но давай я скажу все сразу, как есть, чтобы ты все знала.

И вот теперь он наступает — и мощно, и мягко одновременно. Его ладони все-таки ложатся на мои руки, заставив вздрогнуть.

— Сабина, ты очень красивая, необыкновенная. Меня тянет к тебе. И пока меня не опередил кто-то более наглый, я хочу попросить. Пойдем на свидание?

Вот это да! Дважды за день получила приглашение. Но если с Бауром все было и так ясно, то с Нариманом все совсем по-другому. И он другой, ни на кого не похожий. Молча моргаю, успевая при этом рассмотреть его ближе. Красивый, черноглазый, широкоплечий. Вспомнила, как на его кисти засмотрелась, пока он вез нас. Вены на них отчетливо выступают, пальцы длинные, ладони крепкие. А он ведь тоже меня сейчас разглядывает.

— Ну что скажешь? Одно свидание завтра?

— А как же субординация? Вы — мой начальник. Я на вас работаю, — взываю я к здравому смыслу.

— Мы же не в офисе сейчас. Сейчас я — не директор. Ты — не бухгалтер. Я — просто мужчина. А ты — женщина, которую я… — осекшись, он отводит голову в сторону и, едва уловимо усмехнувшись, возвращает ее на исходную. — Ты — женщина, которая мне очень нравится. Ты уже почти месяц у нас работаешь и столько же я наблюдаю за тобой со стороны. А ты, наверное, не замечала.

— Замечала, — улыбнувшись, раскрываю свой маленький секрет.

— Поэтому пошли на свидание?

Делаю глубокий внушительный вдох, скольжу взглядом по его напряженной шее, волевому подбородку и губам, останавливаюсь на глазах.

— Хорошо. Пошли.

Соглашаюсь на свой страх и риск, не ведая, к чему это приведет. А вдруг ничего не выйдет и придется уволиться? Или наоборот — что-то из этого все-таки получится?

— Отлично, — искренне, как ребенок, радуется он. — Завтра в шесть нормально?

— Вполне, — соглашаюсь.

— Я заеду.

— Хорошо.

— Только не передумай! — над переносицей вдруг появляется характерная складка.

— Не передумаю, — тихо смеюсь над ним.

— Тогда до завтра, да?

— Да.

— А поцеловать можно на прощание? — ошарашивает вопросом.

Взрослый, большой, серьезный начальник сейчас точно мальчишка. Такой искренний, немного неуверенный, но очень обаятельный.

— Можно.