Елена - Гоар Маркосян-Каспер

Фильм был снят, смонтирован и показан по телевидению, даже одобрен местными критиками, и Олев, ободренный успехом, стал лелеять мысль о полнометражном кино. Почти одновременно Елена прошла аттестацию, со скрипом подтвердившую ее компетентность (комиссию покорили, естественно, не ее никому не интересные знания или вывезенная из Армении характеристика с почти прежнего места работы, даже не список опубликованных работ и кандидатский диплом, нет, улыбки на красиво-суровых, подобно Нигулисте, лицах появились, когда она произнесла несколько эстонских фраз – без акцента! – потрясенно выдохнул председатель, а она не стала задавать риторический вопрос, откуда у нее, армянки, взяться русскому акценту), получила (мир не без добрых людей!) языковую справку, лицензию – да-да, читатель, ту самую лицензию, которой когда-то безуспешно добивалась, и стала искать работу. И даже нашла ее. Если б мы не пересказывали историю, случившуюся в действительной жизни, а сооружали так называемую story для современного фильма, мы могли б на этой бодрой ноте закруглиться и предоставить читателю (зрителю) самому вообразить тот дивный новый мир, в котором обосновались наши герои, будущие картины, снятые Олевом, полученные им призы на кинофестивалях (или хотя бы один приз, но на фестивале очень престижном), его славу, а следовательно, деньги, ибо dat census bonores[29], победное возвращение в центр города вместе с кожаной мебелью и бытовой техникой, ну и конечно, Елену рядом с мужем, окруженную благодарными пациентами и даже с Гермионой на коленях. Кто знает, возможно, мы допускаем ошибку, да и какое значение sub specie aeterni[30] имеет то, что у жизни есть странное свойство не останавливаться на достигнутом, а продолжаться до самой смерти, она ведь, словно азартный игрок, неспособна положить выигрыш в карман и отойти от рулетки, а делает ставки до тех пор, пока все не спустит. Неизбежно, ибо жизнь по определению не может кончиться хорошо. Поскольку она кончается.

Так что, дорогой читатель, если вы предпочитаете жизни кино, а как показывает практика, этого кино стало так много, что пошла обратная волна, не кино теперь отражает жизнь или подражает ей, а люди машинально ждут от жизни, чтоб она была, как в кино, так вот, если вы принадлежите к числу тех, кто неосознанно переселился в киномир, считайте, что свой хэппи-энд вы получили, и закройте книгу. А если нет… Для тех, кто еще интересуется реальной жизнью, мы продолжаем наш рассказ.

Елена повернулась на бок и открыла глаза. Парис лежал на спине, раскинувшись, слегка похрапывал, мускулистое, крепкое тело любимца богини было обнажено, пестрое, руками самой Елены тканое, тонкой шерсти покрывало с изображением цепи крутых лесистых холмов вдоль берега далекого Эврота, валялось на вымощенном каменными плитами полу опочивальни. Елена поглядела на воспроизведенную по памяти картину родных мест, вздохнула. На покрывале было не все, еще снежные вершины и масличные рощи… Она придвинулась поближе и пристроила голову на плече мужа. Ах если б можно было не просыпаться!.. Если б рассвет не наступал никогда… И не надо было вставать, одеваться, выходить в постылый город с его высокими башнями и толстыми стенами, с его говорливыми жителями и их птичьим языком…

Она осторожно приподнялась, притянула к себе стоявший на столике у ложа серебряный кубок и отпила из него. И поморщилась. Даже вода здесь была невкусная, не сравнить с пелопонесской. Хоть вино пей… Впрочем, и вино не то…

Она снова легла и прижалась мягкими губами к смуглой коже.