— Бабуля, дядя Егор пришел!.. — донесся до меня его голос уже оттуда. — Пора кушать!

Я вышла во двор, чуть тронутый теплой патокой сумерек, и Егор ждал меня у крыльца: несколько минут вдвоем, несколько минут только он и я перед дверью моего дома.

— Привет, — сказал он.

— Олежка спрашивает, будем ли мы жить вместе, — выпалила я на одном дыхании, спускаясь со ступенек. — И зачем ты приходишь. Вот так.

Егор улыбнулся, когда я скользнула в его объятья, но сначала поцеловал меня и ткнулся носом в шею, обдавая нежностью, и только потом заговорил.

— Конечно, он спрашивает. Он у тебя умный парень, а я прихожу каждый день и провожу с вами много времени… — Он отстранился, чтобы вглядеться в мое лицо. — И что ты ему сказала?

— Я хочу, чтобы мыобас ним поговорили. Ты и я. Вместе. Как мы и хотели.

— Ник… — Егор, казалось, не был уверен, продолжать или нет, но в конце концов продолжил: — Ты можешь сказать ему, что сама считаешь нужным. Необязательно форсировать события, необязательно нам сразу делать этовдвоем, если ты не готова.

— Ты хочешь, чтобы я сказала, что не знаю? — Я покачала головой; Егор все так же внимательно смотрел на меня. — Но я знаю! И я хочу, чтобы и Олежка тоже потихоньку к этой мысли привыкал. Тем более он спросил сам… — Вдруг прострелило где-то в районе сердца внезапное осознание. — Если только ты не… сомневаешься?

Он нахмурился.

— Например, в чем?

— В том, что мы нужны тебе в твоей жизни, — почти прошептала я. — Оба.

Какие-то две или три секунды Егор просто молча смотрел на меня, будто не веря тому, что услышал. А потом притянул меня к себе и погладил по голове, одновременно прикоснувшись к губам легким поцелуем.

— Рыжик, ты сейчас храбро пытаешься спасти меня от якобы ошибки всей моей жизни?

— Разве храбро? — спросила я.

— Ну да, — сказал он. — Ты ведь любишь меня. И вдруг предлагаешь мне подумать, не лучше ли нам расстаться.

— Не предлагаю. — Мысль ужаснула, я вцепилась в свитер Егора, как будто мы вот же прямо сейчас расставались. — Но я хочу, чтобы ты был счастлив.

— А я и счастлив. — Он снова провел пальцами по моим волосам, пристально проследил за их движением. — Учитывая, что вместе мы всего ничего, а до этого были долгие и темные пять лет порознь… практически совершенно почти счастлив.

Сердце кольнуло от этого осторожного напоминания, но все же я засмеялась.

— «Практически совершенно почти»?

— Практически совершенно буду, когда ты начнешь засыпать и просыпаться в моей постели. А совсем совершенно, когда ты выйдешь за меня замуж. — Егор оставил легкомысленный тон и посмотрел на меня без тени улыбки на лице. — Я ни разу не пожалел о том, что мы теперь вместе. Ник, если честно, я не уверен, что сумел бы отпустить прошлое, если бы ты не вернулась. И не попыталась, несмотря на весь свой страх, несмотря на то, что я не стал тебя слушать, достучаться до меня.

Он замолчал, глядя куда-то поверх моей головы, и я тоже не стала ничего говорить. Не потому что мы ни разу до сих пор не говорили о прошлом — нет, мы не прекращали говорить о нем с тех пор, как помирились и начали строить планы на будущее — но потому, что каждый такой крошечный разговор был как крошечный шаг к исцелению.

Для Егора.

Для меня.

Для нас обоих.

— Я скажу твоему сыну правду, — промолвил Егор наконец, обхватывая меня за плечи, — а там… там мы вместе разберемся, как нам дальше поступить. На следующей неделе я думал пригласить вас к себе. Если все пройдет нормально, как-нибудь вы останетесь у меня ночевать, а там мы перенесем вещи — и все, вы оба уже никуда не денетесь.

— Никуда не денемся, — повторила я, с удовольствием поддерживая его сказочную уверенность.

— Никуда. — Он поцеловал меня снова, на этот раз горячо и нетерпеливо, и, отстранившись, взглянул сверху вниз. — Идем в дом?