Месть королевы мафии - Шивон Дэвис

Он заключает меня в свои объятия, все еще ухмыляясь.

— Я достал вчера вечером и, наверное, случайно положил обратно не на ту полку.

— Хватит отмазываться, — огрызаюсь я, нервы берут верх.

Он пощипывает меня за нос, и я бросаю на него злобный взгляд.

— Да, это твои трусики из туалета в аэропорту, — он сжимает мою попку через платье. — Я был удивлен, что ты их оставила, — они лежали на полу в общественном туалете. Я вряд ли надела бы их обратно, но да, это было глупо с моей стороны — выбросить их в мусорное ведро. Надо было взять их с собой, чтобы потом выбросить. Обычно я не так легкомысленна, когда речь идет о моей ДНК.

Это доказательство того, что Массимо отвлекал меня с самого начала.

— Черт. Я ведь искал тебя, а мне и в голову не пришло проверить их на ДНК.

Бешеный стук моего сердца немного успокаивается от его слов. Моей ДНК нет ни в одной официальной базе данных — я тщательно слежу за тем, чтобы не оставлять улик, — но я не могу знать этого со стопроцентной уверенностью.

— Почему ты их оставил? — я наклоняю голову, проверяя лицо мужа на наличие признаков лжи.

— Мне нужен был сувенир на память. Это было единственное напоминание о том дне, — он смотрит на меня с волчьей ухмылкой, которая на самом деле очень злорадная. — Я ежедневно дрочил, обмотав их вокруг своего члена, представляя, как ты стоишь на коленях и глотаешь мой член.

— Влился в доверии, теперь откровенничаешь со мной?

— Прямо в точку, — он трется своей эрекцией о мой живот. — Видишь, как на меня действует мысль об этом? — наклонившись, он прикусывает мочку моего уха. — Мне пришлось прекратить это делать, когда кружево начало обтрепываться. Тогда я дрочил только по памяти. Положил их в герметичный пакет, чтобы сохранить.

— Как серийный убийца хранит память о каждой жертве, — бурчу я, внимательно изучая его лицо. — А есть еще такие? От разных женщин? Нужно ли мне беспокоиться о том, что я найду другие трусики в пакетах, валяющиеся по всему дому?

Его волчья ухмылка расширяется.

— Осторожно, mia amata. Похоже на ревность.

— Думай как хочешь, — бормочу я, когда незнакомые эмоции сменяются трепетом в груди, а вены на шее пульсируют все быстрее.

— Можешь расслабиться, — говорит он, вжимаясь в меня тазом. — Я хочу хранить только твои трусики.

Это странно, и мое тело, кажется, соглашается с этим, когда я чувствую, как с моих плеч снимается слой напряжения.

— Ты извращенец.

— Виноват, и мне не стыдно, — взяв у меня из рук пакет, он вынимает мои старые трусики.

Поднеся их к носу, он глубоко вдыхает. — Я все еще чувствую твой запах. М-м-м…

Он издает рычащий звук, зарываясь носом в ткань.

Вам придется пытать меня, чтобы добиться признания, но видя, как он нюхает мои трусики, с моим телом происходят опасные вещи. Безумные, пугающие, возбуждающие вещи. Моя кожа горит. Напряжение скручивается внизу живота, либидо взлетает до предела. Соски так затвердели, что порезали бы стекло, а внизу у меня все болит.

— Восхитительно, — бормочет он, закрывая глаза, когда делает еще пару вдохов, как наркоман, получающий максимальный кайф. Он проводит тканью по лицу, а затем с любовью возвращает мои трусики в пакет.

— У тебя серьезные проблемы.

Он улыбается мне одной из своих обезоруживающих улыбок, ничуть не стыдясь.

Мне это в нем нравится. Он полностью уверен в себе. Но я не позволю хранить ему трусы.

— Трусикам пора на помойку.

— Абсо-блять-лютно нет, — протестует он, убирая пакет обратно на полку, а потом хватает мою задницу.

Я пытаюсь игнорировать жар между ног. А он все усугубляет.

— Я не могу допустить, чтобы доказательства моей ДНК валялись повсюду.

Он смеется, берясь за мой подбородок своими длинными, тонкими пальцами.

— Иногда ты слишком милая.

— Массимо, — рычу я, раздражаясь.