Месть королевы мафии - Шивон Дэвис

— Я сыт по горло твоим неуважением ко мне. Я президент, и сам разберусь с этой ситуацией. Будь осторожнее, или следом будут допрашивать тебя, — он толкает его обратно на стул, и Роберто тяжело дышит, набирая в легкие побольше воздуха. — Мы выясним факты, а затем обсудим наилучший план действий. Если у тебя нет ценной информации, держи свой рот на замке.

Губы Фиеро подергиваются, когда он смотрит, как его отец позорится.

— Я не хотел проявить неуважение, — говорит Мальтиз, потирая шею. — Просто не хочу, чтобы эмоции взяли над нами верх. То, что произошло в прошлом, не должно иметь никакого отношения к настоящему, и всех посторонних следует выпроводить. Они не могут вмешиваться.

— Я не согласен, — говорит Габриель.

— Я тоже, — добавляет Аккарди.

— Это необычная ситуация, — соглашается Дипьетро.

— Это правда? — спрашивает Наталья, подходя ко мне со слезами на глазах. — То, что Массимо сказал мне по дороге сюда, правда? Ты была дочерью Рокко? Той, которую Карло похитил и пытал?

Массимо стоит у меня за спиной и сжимает мое плечо. Я протягиваю руку и переплетаю свои пальцы с его.

— Правда. Я Ноэми Кабрини. Мы встречались однажды в детстве.

— Помню, — говорит она, прикрывая рот дрожащей рукой. — Теперь понятно. Я вижу сходство. Я очень любила твоего отца. Часто тайком приносила ему канноли.

— И яблочный пирог. Ему так понравилось, что он попросил у тебя рецепт. Я пекла специально для него.

Рыдания вырываются из ее груди, когда она падает передо мной на колени.

— Боже мой, Рина. Мне так жаль. Я чувствую себя виноватой.

— Пожалуйста, не надо, — я отпускаю Массимо и беру ее за руку. — Это не твоя вина.

— Карло напугал меня. Он несколько раз нападал на меня, я не могла выйти за него замуж. Он был чудовищем.

— Наихудшим из всех, — шепчу я.

Она заключает меня в объятия, и я цепляюсь за нее. Позади нее я вижу, как Бен утешает свою жену. По лицу Сьерры катятся тихие слезы.

Наталья разрывает наши объятия и поднимается на ноги, потянув меня за собой. Она крепко держит меня за руку и обращается к своему брату.

— Я знаю, что Катарина совершала поступки, которые в нашем мире считаются непростительными, но я умоляю тебя, Бенни, пожалуйста, прояви снисхождение. Через подобное не должна проходить ни одна маленькая девочка. Ты должен понять, как это может изменить человека. Кто-нибудь из нас, окажись мы на ее месте, не был бы одержим жаждой мести? Потому что я чертовски уверена, что поступила бы так же.

Сьерра подходит ко мне и заключает в объятия. Она встает по другую сторону от меня, поворачиваясь лицом к своему мужу.

— Я поддерживаю то, что сказала Нат. Изначально Рина пришла сюда, чтобы убить тебя. У меня есть очень веская причина желать ей смерти за ее преступления, но я не хочу этого.

Отпустив меня, она возвращается к своему мужу.

— Ты всегда пытаешься что-то изменить, Бен. В этом мире до сих пор причиняют боль женщинам и детям, и это должно прекратиться, — она оглядывается на меня через плечо, прежде чем окинуть взглядом всех мужчин в комнате. — Если бы Катарина была мужчиной, вы бы поняли. Вы бы даже поаплодировали за такую старательную месть.

— Но она не мужчина, — добавляет Наталья, сжимая мою руку, в то время как Массимо подходит сзади и кладет руку мне на бедро. — Если бы она была мужчиной, то сделала бы то, ради чего приехала в Нью-Йорк. Но она женщина. Смелая, сострадательная женщина, у которой хватило смелости признать, что она была на неверном пути, и она предприняла шаги, чтобы исправить это.

— В ваших словах есть смысл, — говорит дон Дипьетро, — но ее преступления слишком серьезны, чтобы остаться безнаказанными.

— Тогда накажи меня, — говорит Массимо, не сводя глаз с Бена. — Я приму наказание за свою жену. Она достаточно настрадалась.