В воздухе витает запах пота и пороха. Пытаюсь успокоить свое колотящееся сердце и разум, потому что мне нужно разработать план. Я должна быть умной.

Не знаю точно, сколько времени я сижу с маминой головой на коленях, пытаясь пригладить ее спутанные волосы, которые прилипли к рваной ране на лбу. Кровь от пули, пробившей ее грудь, вытекает, пачкая мое платье.

Вид мужских сапог пугает меня, но я сдерживаю свой страх. Затем собираю всю свою храбрость и смотрю в лицо тому, кто, я уверена, намерен меня убить. Пусть мне всего восемь лет, но я поклялась дать отпор.

Он держится очень спокойно, руки свободны от оружия. Высокий и красивый. Почему-то я чувствую, что он не местный. Его нос и щеки выглядят так, будто их тщательно вырезали. Волосы подстрижены очень коротко.

Мужчина смотрит на меня пронзительными голубыми глазами, изучая меня, как будто я какое-то уникальное существо, которого он никогда раньше не видел.

Его акцент отличается от того, что я привыкла слышать.

— Ты очень храбрая.

Его губы приоткрываются, словно он собирается сказать что-то еще, но резко поворачивается. Теперь, внезапно оказавшись с двумя пистолетами в руках, он стреляет по трем вооруженным мужчинам, которые вбегают сюда, и мгновенно убивает их.

Потом мужчина поворачивается назад ко мне, выражение его лица свирепое.

— Я могу спасти тебя, но ты должна пойти со мной. Быстро. — Он засовывает один пистолет в кобуру под расстегнутой рубашкой и протягивает мне руку.

Знаю, что неразумно идти с незнакомцами — мама всегда говорила мне об этом, — но что-то в этом человеке говорит мне, что я могу ему доверять. С ним я буду в большей безопасности.

В последний раз смотрю на мамино лицо и слегка целую ее в нос. Так же, как она делала со мной, когда говорила, что любит меня.

— Я люблю тебя, мама, — тихо шепчу я.

Затем встаю и беру мужчину за руку.

Глава 4

ДОКТОР ЛИАМ КИНГ

ЧЕТЫРЕ ДНЯ СПУСТЯ

— Зрачки в норме. — Я убираю фонарик в карман, продолжая говорить в свой микро-диктофон. — Пульс на нижней шкале, но в остальном нормальный.

Это может быть нормой для нее, как это часто бывает у тех, кто религиозно относится к своим физическим упражнениям.

Пока проверяю показатели женщины, я размышляю, очнется ли она сегодня. В течение последних двух дней она то приходила, то теряла сознание. Но после первого эпизода это ограничивалось морганием глаз, после чего та закрывала их. Ее тело прошло через стресс, и оно само по себе делает то, что ему нужно, чтобы исцелиться.

Единственное маленькое утешение — ко мне не заходил ни один пациент. Я не знаю, как объяснить появление загадочной женщины, которая привязанная лежит в одной из смотровых комнат.

Как только я откладываю свой стетоскоп в сторону, краем глаза улавливаю движение. Широко раскрытые голубые глаза смотрят на меня, обладая острой осведомленностью, сдобренной настороженностью.

Выключив диктофон, убираю его в карман как раз в тот момент, когда женщина приоткрывает губы, чтобы заговорить.

Ее голос срывается на нескольких слогах.

— Где я?

— Вы в моей клинике, в моем доме.

С небольшой паузой я спрашиваю:

— Хотите воды?

Женщина обводит взглядом комнату. У меня создается впечатление, что она каталогизирует все, что видит, прежде чем вернуть свое внимание ко мне.

— Почему я привязана?

— Потому что вы разволновались, что привело к открытию одной из ваших ран. Это было сделано для вашей безопасности. — Киваю, указывая жестом на ограничители. — Я могу снять их, если вы пообещаете не волноваться.

— Кто вы?

— Доктор Кинг.

— Пожалуйста, снимите их. — Ее руки беспорядочно двигаются против ограничителей. Пульсометр дико пищит.

— Полегче. Я сниму их. Вам нужно быть осторожной, чтобы не усугубить раны. — Я расстегиваю ограничители, пристально рассматривая ее.