Что было – то прошло - Дениз Стоун, Келз Стоун

Ее привилегия исказила ее понимание влияния, которое она создала, отказываясь признать, что устойчивость ORO не должна исходить от ее собственных рук. Вместо этого ORO просуществовала бесчисленное количество лет, потому что другие верили в миссию Джоанны.

Мы все собрались вместе, чтобы оказать долгосрочное влияние, и каждый из нас внес свой вклад в общую картину.

Я никогда не чувствовал большей гордости за то, что являюсь частью команды. Мои юридические дни были наполнены изоляцией и глупой иерархией, которая лишала меня сообщества на работе.

Моя прежняя карьера крала у меня выходные, как те, что были у меня с Эйвери, и держала меня на расстоянии вытянутой руки от людей, которые мне небезразличны. Я смог оставить это позади, с головой погрузившись в мою новую работу.

Джоанна упустила из виду, какое влияние на самом деле оказали ее действия, и я отказываюсь делать то же самое. Когда я стою здесь и наблюдаю, как один за другим говорят о влиянии, которое она оказала на их жизнь, я вспоминаю, почему я присоединился к ORO.

Это из-за таких людей, как Молли, которые никогда не дрогнули в худшем из ада Джоанны, безжалостно веря в женщину, посвятившую свою жизнь спасению океанов планеты.

Такие люди, как Мэтью, которые рисковали потерпеть неудачу, чтобы оставить после себя что-то значимое для будущих поколений.

Такие люди, как мой Эйвери, которые движимы чистой волей продолжать убеждать других отстаивать то, что правильно в мире, даже когда большинство из нас едва может отвести взгляд от самих себя, чтобы заботиться о чем-то еще.

Джоанна создала поколение тех, кто возьмет на себя ее борьбу.

И я буду стоять рядом с ними.

Мемориал подходит к концу, и гости расходятся по своим машинам или отдают последний долг.

Я провожу Молли до ее машины и возвращаюсь в отель, не в силах сейчас выдержать трехчасовую поездку в город.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы тебя подвезли обратно? она спрашивает.

— Мне действительно не помешала бы прогулка.

— Я знаю, что тебе будет тяжело слышать то, что я собираюсь сказать, но постарайся позволить себе погоревать хотя бы день. Молли открывает дверцу машины и садится в нее. — Я приму звонки и подготовлю объявление для твоего генерального директора…

— Молли, спасибо, — говорю я, прежде чем она запускает себя по спирали заданий. — Отдохни, а утром наверстаем упущенное.

Я прощаюсь в последний раз с несколькими людьми на парковке, начиная долгий путь обратно в отель, когда вижу ее .

Эйвери сидит на капоте машины, прижав ноги к груди, и что-то ищет в толпе машин. На ней толстый вязаный свитер и темные джинсы. Я мгновенно успокаиваюсь при одном лишь ее виде. Страх сменяется желанием заключить ее в свои объятия, сливая нас в одно целое.

Когда ее глаза, наконец, останавливаются на мне, ее лицо озаряет усталая улыбка. Именно в этот момент, с соленым воздухом, развевающим ее волосы, и этим преданным взглядом, не отводящим от меня взгляда, все наконец встает на свои места.

Это ты, Эйвери. Мои собственные слова эхом отдаются в моей голове, и я никогда не был так уверен в истине.

Я провел большую часть своей взрослой жизни, упуская более глубокие связи. Я предпочел свою карьеру поиску чего-то значимого. Выживать только за счет любви, которую делила со мной моя семья, и спешки моего переутомленного образа жизни. Но я никогда не пытался найти кого-то, с кем можно было бы разделить свою жизнь.

Теперь я понимаю, что это не потому, что у меня не было времени на любовь.

Но просто то, что я никогда не встречал любви, которая была бы похожа на нее .

Любовь, которая пахнет так же, как после пробежки. Любовь, которая изгибает бровь, когда ей любопытно. Любовь, чей характер нарастает, как буря. Любовь никогда не держала меня во власти: желала, желала, нуждалась.

До нее.

Она соскальзывает с капота машины и садится на место водителя, наклонившись туда, где стою я.