Карт-Бланш - Виктория Роа

Я не могла забыть его…вот так просто оно и бывает: раньше мне казалось, что играла, развлекалась что-ли, и даже наличие детей никак не меняло мое отношение к нему, ведь целуя его мне казалось, что это ничего не значит, а оказавшись в крепких объятиях, чувствуя его губы по шейке — это всего навсего временное помутнение, потому что, на самом деле, я никогда ему не принадлежала. Никогда. А что теперь? Теперь я не могу не думать о нем…Взять и вернуться, но что будет дальше? Нет. Я должна принять, что разом, разом лишилась Вадима и это было мое твердое решение. Все. Теперь мне просто нельзя быть его. Нельзя прижаться в крепкие, родные мне объятия, нельзя жадно впечататься в его губы, нельзя подойти сзади, чтобы прижаться к крепкой спине, как и нельзя почувствовать его прикосновения, объятия со спины и задыхаться от одного только прикосновения. Я знала, что у него была Нина, младше его всего ничего, а на каких-то девять лет, которая целовалась с ним при всех без всякого стеснения, а он и был рад такой открытости. Только я ведь не такая… Вадим рад слышать всякую ерунду, которую Нина с такой охотой заливает ему в уши, но только я всегда говорила с ним о самых волнующих моментах, делилась, обнажалась перед ним душой и казалось, что я могу быть собой, но нет…Я не понимала только одного, как поцелуй из горячего, пронизывающего, страстного превратился в рутинный и такой не нужный нам? Почему он в какой-то степени, но охладел ко мне? Вот я…Вадим, вот я, здесь, тебе нужно было протянуть руку….хах, но тебе же нужна легкость, тебе нужна доступность, так задыхайся же ей сполна…

В "Одиссее" Гомера рассказывается любовная история Афродиты и Ареса: узнав о связи жены от всевидящего Гелиоса, законный супруг Афродиты, Гефест, решил по-свойски наказать неверную. Он смастерил волшебную, невидимую глазу сеть и приладил ее к ложу. Во время свидания они оказались в ловушке, — и тут появился Гефест и при виде барахтавшихся в сети любовников начал хохотать. Раскаты его хохота были слышны на земле, и смертные могли принять их за гром. Сбежались боги. — Смотри, Зевс! — гаркнул Гефест. — Вот как я наказываю за неверность. Богини захихикали, показывая пальцами на пойманных, боги тоже развеселились, хотя многие из них сами не прочь были бы занять место Ареса. Освобожденные Гефестом по просьбе Посейдона любовники немедленно расстались. Арес умчался во Фракию, где немедленно разжег новую кровопролитную войну, а Афродита — на Крит в Пафос, где ее искупали и натерли нетленным маслом хариты.

В какой-то момент, я устала…потому что, когда Вадим целовал меня — думал о Нине. Прижимаясь лицом к макушке, и вдыхая запах моих волос, он чувствовал терпкий запах муската Нины. Устала, потому что, когда мы целовались и я откровенно млела от наслаждения, он вдруг вспоминал Нину, но даже с этим я могла смириться, но, когда он сжимал в ладони мои волосы, я улавливала эти нетипичные для нас движения…его ладони вспоминали, как это приятно наматывать огненно рыжие волосы Нины в кулак, и это было совершенно иначе. Наступил момент, когда Вадим назвал меня просто «хорошей»…Конечно, я понимаю, что Нина целовала его первой, когда он затаскивал ее к себе на колени, и утыкался носом в шейку, дыша так глубоко, что у него сносила крышу только от этого… Я знала, что Вадим задыхался ею…наверное, я не умела смотреть на него с трепетным возбуждением так, чтобы у него останавливалось дыхание и я ушла. Ушла…оставив все, что только можно в прошлом, даже дочерей…ведь они соизволили остаться с отцом. Это был второй удар ниже паха, но настаивать я просто не стала. Девочки взрослые и это их выбор.