Не жалея ни о чем - Ш. Фарнсуорт

— Отправили письмо по электронной почте. По-видимому, они разговаривают по телефону только с компаниями, с которыми ведут дела.

— Я говорил с ними по телефону вчера утром, и он ничего не упомянул о более позднем разговоре. Или о предстоящем решении. У них были недели, чтобы согласиться с условиями. И он вдруг решает немедленно взять на себя обязательства или заключить контракт с конкурентами?

— Твоей работой было заставить их подписать, Оливер! Когда бы они ни решили! Гребаный стажер мог бы с этим справиться.

— Тогда, может быть, тебе следовало назначить стажера, вместо того чтобы ожидать, что я буду выполнять работу за трех сотрудников.

Взгляд моего отца становится жестче. Холоднее. Я снова чувствую себя ребенком, ругающим себя за то, что не справляюсь. За то, что забыл домашнюю работу или получил четверку вместо пятерки с плюсом.

Но теперь я взрослая и понимаю, что стандартам моего отца невозможно соответствовать. Что мне нужно прекратить пытаться, пока я не сошел с ума.

— Предложение не обсуждается, Оливер. Ты не будешь следующим генеральным директором «Кенсингтон Консолидейтед». Очевидно, что ты не готов сделать то, что для этого требуется.

Он ожидает, что я буду спорить. Реагировать. Я не доставляю ему удовольствия ни тем, ни другим. Я просто киваю. Все, что я хочу сделать, это убраться отсюда и вернуться в свой пентхаус до того, как Ханне придется уехать.

— Если ты хочешь, чтобы этой компанией по-прежнему управлял Кенсингтон, он справится.

Мы с отцом оба смотрим на Крю, который покидает свое место в углу, подходит к столу, вытаскивает листок бумаги из внутреннего кармана пиджака и бросает его на лакированное дерево.

— Для тебя, папа.

Его лоб морщится, когда он поднимает его.

— Мое заявление об увольнении, — добавляет Крю.

— Что?

Одновременное восклицание — один из немногих случаев, когда мы с отцом оказались на одной волне в одну секунду. Мы оба кажемся… ошеломленными.

— Это мое официальное заявление.

— Какого черта, по-твоему, ты делаешь, Крю? — наш отец плюется. — Ты поворачиваешься спиной к своей семье?

Крю встречает его взгляд спокойно и без эмоций.

— Я выбираю свою семью. Женщину, которую я люблю. Наших детей. Лили становится старше. У меня скоро будет второй ребенок. Возможно, ты был не против позволить няням воспитывать меня и Оливера, но я не заинтересован в повторении того детства. Я хочу знать своих детей, папа. Так что позвони охотнику за головами и скажи им, что тебе нужно подобрать будущего генерального директора. Или отдай это сыну, которому это всегда предназначалось. С меня хватит. Если ты хочешь быть моим отцом, это прекрасно. Но я устал от того, что ты мой босс.

Крю разворачивается и уходит, не сказав больше ни слова, и это единственный раз, когда я видел, как мой отец по-настоящему потерял дар речи.

Несмотря на все его позерство и манипуляции, я уверен, что он верил, что никто из нас никогда не уйдет.

Крю только что раскусил его блеф.

Мне больше нечего сказать, поэтому я выхожу вслед за Крю, оставляя моего отца смотреть на последствия его выбора.

Коридор пуст. Я иду, пока не добираюсь до кабинета Крю, стуча один раз в дверь.

— Войдите.

Я открываю его и вижу, что Крю стоит, засунув руки в карманы, и смотрит на восходящее солнце.

— Это был адский уход.

Крю поворачивается. Он пытается улыбнуться, но у него ничего не выходит.

— Прости, что я не сказал тебе заранее. Вчера я понял, что все кончено, и я еще не решил, как относиться к этому.

— Чем думаешь заняться?

— Ройс Рэймонд сделал мне предложение на моей свадьбе. Сказал, что хочет передать свою продюсерскую компанию кому-то с приличным деловым чутьем и некоторой толикой порядочности. Я связался с ним после того, как Скарлетт рассказала мне о беременности. Хороший график, больше гибкий. Шанс стать частью чего-то, чего мне не дали.